Николай Непомнящий - Великие пророки современности

С заходом солнца в их домах плотно закрывались окна. Члены секты сидели, храня абсолютное молчание, мужчины — справа, женщины — слева. Слегка подрагивало пламя двенадцати свечей, стоящих на столе, за которым сидели двое крестьян — мужчина и женщина. Остальные смотрели на них с почтением и смирением: Святой Дух пребывал в этих двоих.

Медленно, вполголоса, собравшиеся начинали молиться Богу и Святому Духу. Постепенно голоса становились все громче. Слова о приходе Искупителя пелись «с ликованием и восторгом». Через некоторое время все — и мужчины, и женщины — начинали скидывать с себя одежду и обувь.

Григорий. Распутин

Неожиданно кто-нибудь из присутствующих поднимался и начинал волчком кружиться по комнате. Постепенно воодушевляясь, к нему присоединялись остальные. Так кружились они в танце, пока не достигали «божественного экстаза». И тогда происходило «чудесное превращение». Забывая, что находятся в обыкновенной крестьянской лачуге, они танцевали в сказочном поднебесном дворце. Мужчина и женщина, сидящие за столом переставали быть Иваном или Марьей, а становились Христом и Пресвятой Девой. Все чаще раздавался возглас: «Святой Дух пребывает в нас!» Сидящий за столом «Христос» говорил, и никто не искал смысла в его бессвязных словах, улыбке или слезах. Лишь слушали, восклицали, плакали вместе с ним.

И вновь начинались танцы. Все более и более исступленные.

Продолжавшиеся до зари. Пока свет не наполнял комнату и не исчезал сумрак, покрывавший эту безумную оргию сектантов.

Наутро Григорий вновь продолжал свое странствие.

После нескольких лет отсутствия Распутин наконец вернулся в свой городок. Надо сказать, что здесь сохранились о нем лишь самые мрачные воспоминания. Земляки не забыли этого «распутника». Если бы им сказали, что он стал святым, они бы, естественно, рассмеялись. В первый же вечер после своего возвращения он спустился в подвал своего дома. Слышали, как он плакал, жаловался, молил о прощении. Он почти никого не принимал. Но те немногие, кто видел его, в корне меняли свое мнение об этом человеке. И могли поклясться, что не иначе как святой вернулся в их город.

То, что потрясало в облике Распутина, нельзя было приписать ни его достаточно низкому росту, ни его бледному, оттененному черной бородой лицу. Потрясали его глаза. Синие, с металлическим отливом, они излучали какой-то сверхъестественный свет. Разговаривая, Григорий смотрел прямо в глаза собеседнику; он цитировал Евангелие и Отцов Церкви, говорил короткими, рублеными фразами. После получасовой беседы с ним посетитель уходил, преисполненный восхищения.

В течение трех недель Распутин не выходил из подвала. Когда же он наконец покинул свое убежище, никто в Покровском уже не сомневался, что в городе поселился святой. На улице его ожидала взволнованная толпа. Григорий пошел ей навстречу. Он был серьезен, в синих глазах читались «доброта, спокойствие и радость». Крестьяне, все, как один, пали перед ним на колени, целовали его руки и подол кафтана. Раздались возгласы:

— Отец Григорий! Спаситель наш!

Он благословил присутствовавших и сказал:

— Я пришел к вам, чтобы донести до вас голос нашей святой матушки-земли и научить вас тайнам счастья, которые она открыла мне.

Слава о святости Распутина скоро распространилась и за пределами губернии. В 1904 г. он впервые приехал в Санкт-Петербург. И как обычный паломник, пришел просить приюта в семинарии. Увидев этого грубого мужика, семинаристы пригласили его принять участие в своих теологических дискуссиях. Смеясь над ним, они задавали ему достаточно непростые вопросы. К их величайшему изумлению, мужик отвечал на них, проявляя спокойствие и сообразительность. К ним подошли профессора. На их вопросы Распутин также ответил почти не задумываясь. И тогда тихими, усталыми шагами приблизился к нему морщинистый старичок — отец Феофан, ректор семинарии. И спросил тихо:

— Разрешишь ли ты, батюшка, задать тебе один-единственный вопрос?

Отец Феофан спросил его мнение по поводу какой-то выдержки из Святого Писания. На мгновение Распутин погрузился в раздумье. Потом прозвучал его ответ, сформулированный без малейшего колебания, «очень четко, кратко и точно».

Отец Феофан кивнул головой:

— Совершенно правильно, батюшка, ты говоришь истину!

Последовали новые вопросы и новые ответы. Под конец беседы, как и каждый вечер, отец Феофан благословлял семинаристов. Но когда очередь дошла до Распутина, он обратился к нему:

— Благослови ты меня, батюшка.

На следующее утро отец Феофан представил Распутина епископу Гермогену. Посещение Распутиным этого уважаемого священника было достаточно необычным. Он бросился ему навстречу, крепко обнял и трижды поцеловал на крестьянский манер. Его объятия были такими крепкими, что, казалось, Гермоген вот-вот задохнется. Отпустив епископа, Распутин, рассмеявшись, воскликнул:

— Ты мне нравишься!

Гермоген был покорен. То же самое можно сказать и о видном русском проповеднике Илиодоре.

При этом тройном покровительстве Распутин начал завоевывать Санкт-Петербург.

В столице России жизнь во многом определялась событиями в семье царя Николая II и его супруги Александры (до замужества принцессы Алисы Гессен-Дармштадтской). Будучи женатыми уже десять лет, эти двое любили друг друга, как и в день свадьбы. Император называл Александру не иначе как «солнышко». Они почти никогда не расставались. Когда настанут мрачные революционные дни и она вынуждена будет покинуть Царское Село, она напишет своей подруге: «Моя дорогая, нам особенно тягостно покидать этот дом, этот очаг, где мы прожили так счастливо двадцать три года».

За эти двадцать три года разрушился весь старый мир, родилось новое, чуждое ей общество; императрицу волновало не это. Самым главным для нее по-прежнему оставалось ее супружеское счастье.

Одному Богу известно, как это счастье омрачалось ужасной семейной трагедией! Алиса дала рождение четырем дочерям, они были красивы и здоровы. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о ее последнем ребенке, царевиче Алексее. Он был подвержен гемофилии, страшной болезни, унаследованной им от семьи Гессен. Достаточно было небольшого падения, чтобы внутреннее кровотечение раздувало ушибленную коленку. Опухоль вызывала мучительные боли. С тревогой родители задавали себе мучительные вопросы. Смогут ли врачи остановить кровотечение, если оно случится? Остановится оно само? Однажды, осенним днем, царевич играл в парке с сыном матроса Деревенько, своего «дядьки». Несмотря на заботу кормилицы Вишняковой, он нечаянно сделал слишком резкое движение и, вскрикнув, упал.