Александр Андреев - Бегущий за «Алыми парусами». Биография Александра Грина

Грин по преимуществу поэт напряженной жизни. Он хочет говорить только о важном, о главном, о роковом: и не в быту, а в душе человеческой».

Все герои Грина – типичные горожане, сугубые горожане нашего времени, уставшие от жизни и от людей, от самих себя, и жаждущие забвения, временного или вечного. У них безмерные аппетиты к жизни, но мало для нее сил. Сознание собственного у них ярко, почти преувеличенное, но они проявляют его только в погоне за наиболее острыми наслаждениями, соперничая и быстро пресыщаясь.

С людьми у этих «индивидуалистов» обыкновенно «все покончено». Остается или убивать себя, или бежать в пустыню. Убивают герои Грина – и себя, и других чрезвычайно легко: по ошибке, по прихоти, под влиянием легкой вспышки. Ценность жизни в их глазах дошла до минимума. В 9 из 11 рассказах сборника мы встречаем убийство или самоубийство, иногда и то и другое, целый ряд убийств – какой-то кровавый кошмар.

Автор довольно удачно охватил некоторые черты «модернистской» психологии. К счастью для него он, по-видимому, неглубоко ею проникся. От изображаемых им «ужасов» и эксцессов веет искусственностью и надуманностью. Случается, что среди них нет-нет, да и проглянет простое, живое любопытство автора к жизни, наблюдательность и даже юмор. Несомненно, что мы, здесь имеем дело не с болезнью, не с единственным надломом творчества, как у Л. Андреева, а только с «модой».

Несамостоятельность Грина, вероятно, обусловленная его литературной молодостью, сказывается и в романтических сюжетах, занимательных, в духе Майн Рида и Купера, и в манере письма, довольно яркой, но тяжеловесной – во вкусе примитивного, уже отжившего импрессионизма. Форма рассказов у Грина красива и иногда любопытна, но все же в большей степени вычурна, чем своеобразна.

Однако, и сквозь сумбурный, поверхностный романтизм и сквозь лубочные краски проглядывает несомненная талантливость автора. Чувствуется, что в нем бродит что-то свое, не находя выхода. Побольше бы ему только вдумчивости, искренности и чеховской простоты».

Жизнь с Александром Степановичем показалась мне сначала идиллией. Утром я уходила в лабораторию, а в час возвращалась домой завтракать. Александр Степанович радостно встречал меня и даже приготовлял к моему приходу какую-нибудь еду Потом я опять уходила в лабораторию, а по окончании моей работы мы шли куда-нибудь обедать.

Но идиллия очень скоро кончилась. Александр Степанович за год своего пребывания в Петербурге сошелся с литературной богемой. Это делало нашу жизнь трудной и постоянно выбивало из бюджета. Я была бесхозяйственна и непрактична, а Александр Степанович всякую попытку к экономии называл мещанством и сердито ей сопротивлялся.

Жизнь наша слагалась из таких периодов: получка, отдача долгов, выкуп заложенных вещей и покупка самого необходимого. Если деньги получал Александр Степанович, он приходил домой с конфетами или цветами, но очень скоро, через час-полтора, исчезал, пропадал сутки или двое и возвращался домой больной, разбитый, без гроша. А питаться и платить за квартиру надо было. Если и мои деньги кончались, то приходилось закладывать ценные вещицы, подаренные мне отцом, и даже носильные вещи. Продали и золотую медаль – награду при окончании мною гимназии.

В периоды безденежья Александр Степанович впадал в тоску, не знал, чем себя занять, и делался раздражительным. Потом брал себя в руки и садился писать. Если тема не находилась, говорил шутя: «Надо принять слабительное». Это значило, что надо начитаться вдоволь таких книг, в которых можно было найти занимательную фабулу, нравящегося героя, описание местности или просто какую-нибудь мелочь, вроде звучного или эксцентричного имени; такие книги давали толчок воображению, вдохновляли и помогали ему найти героя или тему. В подобные периоды Александр Степанович не перечитывал прежде известных ему книг, но доставал приключенческую литературу, фантастические романы, читал А. Дюма, Эдгара По, Стивенсона и т. п.

В те годы, когда мы жили вместе, Александр Степанович был молод, мозг его был свеж, и писалось ему легко. В два-три приема рассказ бывал окончен. Александр Степанович читал мне его, диктовал для переписки набело. Наступали тихие, хорошие вечера.

В такие вечера я мучительно задумывалась над вопросом: да что же за человек Александр Степанович? Мне, в то время молодой и совсем не знавшей людей, нелегко было в нем разобраться. Его расколотость, несовместимость двух его ликов: человека частной жизни – Гриневского и писателя Грина била в глаза, невозможно было понять ее, примириться с ней.

Написанное произведение Грин сдавал в редакцию, получал деньги, а дальше повторялось все прежнее».

27 июля 1910 года Александра Грина по доносу арестовали за проживание по чужому паспорту на его петербургской квартире – Васильевский остров, 6-я линия, дом 1, квартира 33 и поместили в петербургскую тюрьму «Кресты». Осенью 1910 года подследственный Александр Гриневский и Вера Абрамова венчались в церкви градоначальства в Петербурге, на венчании были две его сестры – Наталья и Екатерина.

Сохранилось «Дело о высылке в Архангельскую губернию под гласный надзор полиции за принадлежность к социал-революционной партии потомственного дворянина Александра Степановича Гриневского (25 сентября 1910 года – 22 мая 1912 года)», содержащее 66 листов.

Дело открывается секретным донесением № 14977 от 17 октября 1910 года из Охранного отделения Санкт-Петербургского градоначальника Архангельскому губернатору:

Секретно. Архангельскому губернатору.

…К изложенному присовокупляю, что о названном Гриневском в делах подведомственного мне Охранного отделения имеются следующие сведения:

В 1902 году Гриневский дезертировал из 213 пехотного резервного Оровайского батальона, а в 1903 и в 1904 годах привлекался в Севастополе к судебной ответственности по обвинению в противоправительственной пропаганде среди нижних чинов Севастопольской крепостной артиллерии флота. В 1905 году Гриневский был приговорен Севастопольским военно-морским судом за преступления, предусмотренные 129, 130 и 131 статьями Уголовного Уложения, к ссылке на поселение, но затем в силу Высочайшего Указа 21 октября 1905 года освобожден от определенного ему по судебному приговору наказания.

7 января 1906 года, в ликвидацию в Санкт-Петербурге боевого летучего отряда партии социалистов-революционеров, Гриневский был арестован под именем мещанина местечка Нового Двора Волковысского уезда Гродненской губернии Николая Ивановича Мальцева и по настоящему делу, на основании утвержденного г. Министром Внутренних Дел 29 марта 1906 года постановления Особого Совещания, образованного согласно статьи 34 Положения о Государственной охране, Гриневский был выслан под гласный надзор полиции в отдаленный уезд Тобольской губернии на четыре года, с водворением в город Туринск, откуда он 11 июня 1906 года бежал и был обнаружен лишь 27 июня сего года проживавшим в Санкт-Петербурге по чужому паспорту на имя личного почетного гражданина Алексея Алексеевича Мальгинова.