Михаил Муров - Записки полярника

Путь к мысу Седова

Внезапно появившиеся большие скопления льда сократили наше пребывание на берегу, но праздник продолжался на корабле. Нарушая «сухой закон», Шмидт распорядился выдать членам команды по чарке водки.

В кают-компании Отто Юльевич зачитал нам телеграмму в адрес правительства о выполнении первой части задания. Было отмечено, что выполнение его стало возможным только благодаря знаниям, опыту капитана Воронина и его экипажа.

В самом деле, даже теперь, спустя сорок лет, этот поход кажется фантастическим. В 1929 году из восьми экспедиционных и промысловых кораблей, вышедших одновременно с нами, ни один, кроме «Седова», не смог пробиться к Земле Франца-Иосифа.

В нашей каюте корреспонденты печатали на машинках репортажи о событиях дня.

Между тем якорь был выбран, и корабль направился к мысу Флора.

Теперь нам предстояло найти подходящее место для выгрузки, высадки зимовщиков и строительства станции.

На пути была сделана остановка возле небольшого островка Ньютона. Он был замечен с корабля в 1880 году шотландской экспедицией Ли Смита и нанесен на карту. Но на нем еще никто никогда не бывал. Мы высадились. Нас поразило то, что весь остров оказался усеянным костями медведей, моржей, тюленей, песцов. Мы даже нашли нетронутый скелет кита. Почему здесь образовалось это кладбище, было непонятно: эту загадку мы так и не разрешили.

На корабль возвращались со всевозможными трофеями — от медвежьих клыков до китовых позвонков и ребер. Самойлович и его спутник геоморфолог Иван Маркелович Иванов пришли нагруженные громаднейшими кусками доисторического, уже окаменелого дерева.

Едва тронулись в путь, погода испортилась, все вокруг побелело, и сама Арктика потеряла свою сказочную красоту.

Возвратившись на корабль, мы направились в кают-компанию. С самого начала нашего плавания она стала как бы клубом экспедиции: здесь мы собирались, чтобы поговорить на разные темы. Много вопросов возникало у корреспондентов, так как им надо было регулярно давать материал в свои редакции.

— Почему мы говорим «Арктика», а не «Север»? — спросил у Самойловича корреспондент ТАСС Исаак Борисович Экслер.

Вопрос заинтересовал всех, и мы стали слушать, что ответит Рудольф Лазаревич.

— Надо сначала объяснить, что значит само слово «Арктика», — начал Рудольф Лазаревич. — Суть дела в том, что древние греки называли созвездие Большой Медведицы «Арктос». Астрономы того времени, наблюдая за небесными светилами, заметили, что на севере некоторые звезды не заходят за горизонт и всегда описывают окружность вокруг одного неподвижного пункта — полюса. Они провели круг через созвездие Большой Медведицы, как бы обозначили границу постоянно видимых звезд, и назвали его «Кругом Большой Медведицы», или «Арктическим». Отсюда страна, расположенная под этим кругом, получила название «Арктика».

В кают-компанию вбежал доктор Белкин.

— Мы подходим к чудовищному айсбергу, — почти закричал он.

Все выбежали на палубу. Действительно, слева по борту виднелась столообразная ледяная громадина. Высота ее чуть превышала мачты «Седова», но длина была не меньше километра. На отполированной боковой поверхности были отчетливо видны нежно-голубые и изумрудные слои. По мнению профессоров Визе и Самойловича, это был только что народившийся «младенец».

Ночью нас встретили тяжелые льды, и снова пришлось вступить с ними в бой. Медленно приближались мы к острову Нордбрук. Издали в туманной дымке он казался графическим рисунком. Всюду из-под глетчера к морю спускались косые полосы базальта и снега.

Но вот открылся трапециевидный мыс Флора. Оттуда исходил непонятный шум. Нам некогда было выяснять, что это могло означать: все были заняты поисками норвежцев и с этой целью внимательно разглядывали в бинокли проливы и острова архипелага.

Из-за большого скопления льда бросили якорь в пяти километрах от берега и стали среди разводий добираться к нему на шлюпках. Чем ближе подходили к берегу, тем слышнее был шум. Теперь он уже казался чудовищной какофонией.

— Это самый большой птичий базар во всем архипелаге. Здесь на скалах гнездятся миллионы кайр, чистиков и чаек, — пояснил Визе.

Наконец после очень тяжелого пути шлюпки подошли к берегу. Мы высадились на покрытую крупной базальтовой осыпью землю. Нас окружала такая же лишенная жизни природа, как и на острове Гукера.

— Ну и земелька! Только большой шутник мог назвать мыс Флора именем богини весны и цветов,— сказал Борис Васильевич Громов.

С чувством глубокого уважения к героическому прошлому наших предшественников мы отправились искать место, где они жили.

Надо сказать, что те экспедиции, которые посещали Землю Франца-Иосифа, ставили себе целью достижение Северного полюса, и мыс Флора обычно служил им базой на этом пути.

Когда на мыс Флора прибыли мы, оказалось, что от домика экспедиции Джексона уцелел только фундамент и пол, под которым жил песец.

Неподалеку размещалась хижина американской экспедиции Фиалы. От бамбукового жилища тоже почти ничего не осталось.

Жилье, конечно, могло разрушиться от времени. Здесь могли также хозяйничать и звери. Но вот что было странно: русское судно «Герта», посланное для спасения экспедиции Седова в 1914 году, пополнило запасы продовольствия, одежды и оружия на мысе Флора. Однако, как мы ни искали склад, обнаружить его не удалось. Возле остатков жилья валялись разбитые ящики с чаем, зернами кофе, полуистлевшая обувь. Все говорило о том, что здесь хозяйничали люди.

Пожалуй, впервые крайне раздраженно Шмидт проговорил:

— Кто-то не просто воспользовался продуктами, а грабил хищно и поспешно. Видимо, это дело рук иностранных промышленников и туристов, которые заходили сюда в последние годы.

Приводить в порядок этот хаос не было времени, и Шмидт дал указание начальнику зимовки в ближайшее время прийти сюда еще раз, чтобы восстановить продовольственную базу. Забегая вперед, скажу, что указание это было выполнено: мы привезли сюда ящики с консервами и прочими продуктами.

В первое посещение мыса Флора мы нашли на берегу хорошо сохранившуюся шлюпку итальянской экспедиции герцога Абруццского, побывавшего здесь в 1899—1900 годах.

В полукилометре от развалин мы обнаружили памятник из зернистого мрамора. Он был поставлен итальянским правительством полярным путешественникам лейтенанту Кверини, машинисту Стеккену и горному проводнику Оллье из экспедиции Абруццского, погибшим в пути к Северному полюсу.

В специальном углублении памятника нашли железный пенал, в котором оказались записки, написанные теми, кто побывал на мысе Флора за последние четверть века. Наша экспедиция тоже оставила записку: «Всегда чтим героев Арктики».