Нестор Козин - Гвардейцы в боях

И все-таки дивизия во взаимодействии со 2-м кав-корпусом более чем на двое суток сковала силы противника, сдерживала его яростный натиск и тем самым облегчила положение окруженных наших войск.

Даже теперь, когда прошло более чем 30 лет, нетрудно представить ту обстановку: враг у стен Киева, его танки с минуты на минуту могут ворваться в город, некоторые наши соединения, измотанные и ослабленные, почти в полном окружении, фашисты рвутся на восток, обрушиваются на нашу поспешно созданную оборону.

В таких условиях, конечно, каждый час приостановки наступления противника для нас был дорог, чтобы иметь возможность подтянуть свежие резервы, укрепить оборону. И мы останавливали движение стальных вражеских клиньев на восток.

Без сомнения, спешный ввод нашей дивизии в бой на трудном участке был как выход необходим и оправдан. Будь дивизия более обеспеченной, успех ее был бы выше и мы не имели бы столько жертв и крови. Но уже второй и последующие бои многому научили новобранцев. При обороне на реке Суле мы получили много автоматов, пулеметов, артиллерийских снарядов, в том числе и бронебойных. Воевать стало веселее.

В течение полумесяца противник предпринимал атаку за атакой, чтобы форсировать Псел и прорваться в направлении Лебедин — Белгород. 27 сентября гитлеровцы открыли ураганный артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам частей нашей дивизии. Артиллерии помогали пикирующие бомбардировщики. Вокруг дым, пламя, вой, грохот. Сердце сжималось от тревоги: уцелеет ли кто-нибудь в этом пекле?

Но и наши зенитчики оказались настоящими молодцами: они тут же открыли огонь из зенитных пушек и счетверевных зенитно-пулеметных установок. Первый, второй, третий, а затем и четвертый самолет дымным костром пошел вниз. Остальные вскоре убрались.

— Добре, добре, ребята! — отозвался о зенитчиках комиссар полка Николай Михайлович Волобуев. И добавил: — А сейчас фашистская сволочь опять поползет в атаку.

И верно, фашисты не заставили себя долго ждать. Командир 1-го батальона старший лейтенант Николай Трофимович Кудряшов доложил:

— Около 15 танков и до батальона пехоты пошли в атаку на мой батальон и батальон Сорокина.

Даю указание не спешить с открытием огня, подпустить противника как можно ближе и затем уничтожить.

А гитлеровская пехота и танки при поддержке артиллерии продолжают двигаться.

— Товарищ майор, командиры батальонов просят разрешения на открытие огня, — обратился ко мне помощник начальника штаба полка старший лейтенант Герман Михайлович Кухалейшвили.

— Еще рановато, — ответил я. — Пусть они малость выдохнутся, поизрасходуют часть снарядов, меньше будут иметь их в ближнем бою.

И наконец команда: «Огонь!» С первых же выстрелов нашей артиллерии загорелись два танка, затем еще два. Остальные остановились, стали вести огонь с места, потом опять двинулись. «Упрямые сволочи!» — думаю.

И тут «пропел» залп реактивных минометов («катюш»). Это по приказу И. Н. Руссиянова. Залпом гвардейского минометного дивизиона противник был настолько ошеломлен, что обратился в бегство. Ни на одном участке обороны полка фашистам не удалось достичь, наших позиций.

Не прорвавшись кратчайшим путем на Белгород через Лебедин, Боромлю, Томаровку, гитлеровцы прибегли к излюбленному ими, но изученному нами методу — к обходу с флангов. 6 октября они усилили атаки против правого фланга нашего левого соседа — 295-й стрелковой дивизии. И поскольку ее части были сильно истощены в предыдущих боях, противнику сравнительно легко удалось сломить сопротивление правофлангового 884-го стрелкового полка, форсировать Псел, выйти в район Веприка и создать угрозу левому флангу нашей дивизии.

В соответствии с решением командующего 21-й армией, в состав которой входила теперь наша дивизия, на ликвидацию вклинившегося противника были брошены 85-й стрелковый полк с дивизионом 34-го артполка и один батальон Воронежского полка.

Командир взвода разведки полка лейтенант Алиев сообщил, что на захваченном плацдарме на реке Псел в районе Веприка противник пока закрепился слабо. Я принял решение: разведку боем вести на правом фланге врага, огнем батальона старшего лейтенанта В. А. Черного сковать его с фронта, а главными силами полка при поддержке средств усиления с наступлением темноты нанести удар по левому флангу, к утру закрепить участок обороны для отражения атак.

Когда начала действовать наша разведка, немцы сразу обратили внимание на свой правый фланг, но при этом они никак не ожидали наших решительных действий с фронта, особенно на их левый фланг. В результате этого удачно проведенного боя мы отбросили противника и заняли оборону. Однако ожесточенные бои за плацдарм продолжались в течение четырех суток. Враг, наращивая силы, упорно цеплялся за захваченный участок, но гвардейцы полка своим огнем и контратаками перемалывали его. Немцы так и не смогли продвинуться. Положение на этом участке начало стабилизироваться.

Тогда гитлеровцы, еще в ходе боев в районе Веприка начавшие форсирование Псела в нескольких десятках километров южнее, усилили там свой натиск и к 9 октября потеснили части 295-й стрелковой дивизии почти на 50 километров на восток. К этому же времени ухудшилось положение и правого соседа нашей дивизии — 227-й стрелковой дивизии. Действовавший здесь 2-й кав-корпус был выведен из боя и ушел в район Грайворона (между Лебедином и Белгородом). В результате всего этого сложилась такая обстановка, что 1-я гвардейская дивизия, продолжавшая удерживать свою полосу, оказалась глубоко обойденной противником с обоих флангов. Дивизия получила приказ об отходе на промежуточный рубеж Великий Истроп — Буймер — Олешня. К утру 10 октября 85-й полк занял оборону на новом участке.

Непрерывные бои. Атаки и контратаки. Несмотря на большие, потери, враг продолжает лезть в глубь нашей страны.

Редеют ряды и наших рот и батальонов. Но вместо выбывших в строй встают новые бойцы, чтобы продолжать борьбу до победного конца. В короткие передышки между боями они подают заявления с просьбой принять их в партию, в комсомол, чтобы занять авангардную роль в святой схватке с нечистью.

А пока противник, имея численное превосходство в живой силе и технике, ударами по флангам теснил наши войска, 295-я стрелковая дивизия (наш сосед слева) 14 октября под сильным натиском противника оставила Ахтырку, а к исходу следующего дня и 227-я стрелковая дивизия (сосед справа) отступила на рубеж севернее Рясны, что на 40 километров восточнее рубежа, на котором мы оборонялись.

Наша дивизия по категорическому требованию командарма продолжала упорно удерживать рубеж обороны, отбивая атаки противника, рвущегося на Боромлю и Тростянец. Наконец противнику удалось прорвать оборону 331-го полка майора В. А. Когана и окружить один из его батальонов. И лишь громадные усилия 4-го Воронежского полка спасли положение. Только после этого дивизия получила от начальника штаба армии генерал-майора А. И. Данилова приказ об отходе в направлении Томаровка — Белгород. Наш полк с приданным ему 46-м гаубичным артполком подполковника А. А. Фролова занял оборону на высотах западнее Тростянца. Отдав все необходимые распоряжения по организации обороны и разведки, мы с Фроловым отправились в расположение своих штабов в Тростянец. Это районный центр, довольно-таки чистенький; вдоль улиц и дорог — деревья, которые не совсем еще сбросили свои наряды. В парках и садах еще пестрели цветы. А что здесь будет завтра? Что станется с жителями?