Илиодор - Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник)

Хотя об этом столкновении Распутина с Ливен я узнал из газет, но я верю, потому что мне лично Григорий однажды говорил о своем намерении отдать «Матрешку» в Смольный институт.

Увидел прекрасный дом. Распутин объяснил: «Прежде у меня была хатенка, а теперь какой дом-то, домина настоящий. Все Милица сделала: дала мне для этого 2700 рублей, вот и дом получился».

В доме увидел хорошо меблированные комнаты, дорогой большой ковер на полу, на стенах множество дорогих икон, разных ненужных вещей, царские портреты с золотыми коронами. Когда все это я, недоумевая, рассматривал, Распутин, как бы танцуя вокруг меня, объяснял: «Вот этот портрет сами цари заказывали для меня; вот эти иконы, пасхальные яйца, писанки, фонарики – царица мне в разное время давала. Вот этот ковер стоит 600 рублей, его мне прислала жена вел. кн. Н. за то, что я благословил их на брак, ни Антоний митрополит, ни Синод, ни патриарх Константинопольский не разрешили ему жениться на ней, а я разрешил, и они мне ковер, во какой ковер, самый лучший, персидский, 600 рублей стоит!»

Показавши все, что было на виду, Распутин взял ключ и отпер им большой сундук. Из сундука он вынул целый узелок с чем-то.

Развязал. Там были письма…

– Это все письма ко мне царицы, девочек ихних, великих княжен и князей… А вот письма наследника, мотри, какие ковелюги, только одна буква «А», а все остальное – чепуха. Это он писал тогда, когда научился писать только одну букву, вот и расписался и дал мне на память…

Я посмотрел пристально на письмо наследника. На небольшом клочке уже истрепанной бумаги, в середине, была написана буква «А», а от нее во все стороны шла бесконечная кривая линия – росчерк наследника.

– Брат Григорий, дай мне на память несколько писем, – взмолился я.

Распутину очень понравилось мое удивление и просьба, и он сказал:

– Хорошо, выбирай, только письмо наследника не тронь, оно у меня самого одно только.

Я выбрал письма государыни и великих княжон[9].

Письмо Александры

Возлюбленный мой и незабвенный учитель, спаситель и наставник. Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой покойна, отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову свою склоняю на твои блаженные плечи. О, как легко, легко мне тогда бывает. Тогда я желаю мне одного: заснуть, заснуть на веки на твоих плечах, в твоих объятиях. О, какое счастье даже чувствовать одно твое присутствие около меня. Где ты есть? Куда ты улетел? А мне так тяжело, такая тоска на сердце… Только ты, наставник мой возлюбленный, не говори Ане о моих страданиях без тебя. Аня добрая, она – хорошая, она меня любит, но ты не открывай ей моего горя. Скоро ли ты будешь опять около меня? Скорей приезжай. Я жду тебя и мучаюсь по тебе. Прошу твоего святого благословения и целую твои блаженные руки. Во веки любящая тебя М… (ама)[10].

Письмо Ольги

Бесценный друг мой! Часто вспоминаем тебя, как ты бываешь у нас и ведешь с нами беседу о Боге. Тяжело без тебя: не к кому обратиться с горем, а горя-то, горя сколько! Вот моя мука. Николай меня с ума сводит. Как только пойду в собор, в Софию, и увижу его, то готова на стенку влезть, все тело трясется… Люблю его… Так бы и бросилась на него. Ты мне советовал поосторожней поступать. Но как же поосторожней, когда я сама с собою не могу совладать… Ездим часто к Ане. Каждый раз я думаю, не встречу ли я там тебя, мой бесценный друг; о, если бы встретить там тебя скорее и попросить у тебя советов насчет Николая. Помолись за меня и благослови. Целую твои руки. Любящая тебя Ольга.

Письмо Татьяны

Дорогой и верный друг мой! Когда же ты приедешь сюда? Долго ли ты будешь сидеть в Покровском? Как поживают твои детки? Как Матреша? Мы, когда собираемся у Ани, то вспоминаем всегда всех вас. А как хотелось бы побывать нам в Покровском! Когда же настанет это время. Скорее устрой все; ты все можешь. Тебя так Бог любит. А Бог, по твоим словам, такой добрый, хороший, что непременно исполнит все, что ты задумаешь. Так скорее же навести нас. А то нам без тебя скучно, скучно. И Мама болеет без тебя. А нам так тяжело на нее, больную, смотреть. О, если бы ты знал, как нам тяжело переносить Мамину болезнь. Да ты знаешь, потому что ты все знаешь. Целую тебя горячо и крепко, мой милый друг. Целую твои святые руки. До свидания. Твоя Татьяна.

Письмо Марии

Милый, дорогой, незабвенный мой друг! Как я соскучилась по тебе. Как скучно без тебя. Не поверишь ли, почти каждую ночь вижу тебя во сне. Утром, как только просыпаюсь, то я беру из-под подушки Евангелие, тобою мне данное, и целую его… Тогда я чувствую, что как будто тебя я целую… Я такая злая, но я хочу быть доброю и не обижать нашу милую, хорошую, добрую няню. Она такая добрая, такая хорошая, мы ее так все любим. Помолись, незабвенный друг, чтобы мне быть всегда доброю. Целую тебя. Целую твои светлые руки. Твоя всегда Мария.

Письмо Анастасии

Милый мой друг! Когда мы тебя увидим? Аня вчера мне сказала, что ты скоро приедешь. Вот я буду радоваться. Я люблю, когда ты говоришь нам о Боге. Я люблю слушать о Боге. Мне кажется, что Бог такой добрый, такой добрый. Помолись Ему, чтобы Он помог Маме быть здоровой. Часто вижу тебя во сне. А ты меня во сне видишь? Когда же ты приедешь? Когда ты будешь в детской нашей говорить нам о Боге. Скорее езжай. А я стараюсь быть пай, как ты мне говорил. Если будешь всегда около нас, то я всегда буду пай. До свиданья. – Целую тебя, а ты благослови меня. Вчера на маленького обиделась, а потом помирились. Любящая тебя твоя Анастасия.

Еще я взял манифест по поводу открытия мощей Серафима, манифест, писанный рукою царицы.

На вопрос: «Каким образом манифест попал к тебе?» – Распутин ответил: «Да это мама прислала мне проверить, хорошо ли написан или нет; прислали одобрить, и я одобрил; тогда они его обнародовали, вообще, они всегда обращаются в таких случаях ко мне за советом».

«Цари обращаются к безграмотному мужику!» – мелькнула в голове моей искусительная мысль… «Но ведь и апостолы были просты, а просветили всю вселенную», – поспешил я поправить себя, искренне опасаясь, как бы прозорливый старец не угадал моих преступных мыслей и не изобличил бы меня за это…

Великие княжны: Мария, Татьяна, Анастасия и Ольга

Видел я в доме Распутина двух молоденьких девушек: Катю и Дуню. Они покорно служили в доме, пели песни, вели себя тихо и смирно. А раз сделали так. Когда я ложился в зале на кушетке, они приволокли свои матрацы и начали стелить их около меня. Я запротестовал. Они оправдывались: «Это нам о. Григорий приказал».