Всеволод Кочетов - На невских равнинах
- Что это за войско у нас с вами, майор, что за войско? Какой-то бродячий цирк, а не дивизия!
- Преувеличиваете, ей-богу, преувеличиваете, товарищ полковник, заговорил Черпаченко. - Скорее всего это не наши, а соседи болтаются по лесам. У нас же ополченцы, народ, сами знаете, какой.
- Чем утешаетесь! Соседи! Даже если соседи - нам с вами от этого не легче. Если сосед силен, то и ты силен. А сосед плох - и ты плох. Это же война. И я заявляю, что с каждым разгильдяем буду расправляться беспощадно.
В эту минуту в землянку вошел связной и остановился у двери.
- Чего тебе? - спросил Лукомцев.
- Задержан человек. Говорит, с пакетом. Лично командиру.
Появился боец в изодранной, до черноты грязной гимнастерке, заправленной в брюки, на которых не было ни одной пуговицы, они держались только потому, что были опоясаны телефонным проводом. На ногах у бойца разбитые, разинувшие полный гвоздей рот старые опорки.
- Разрешите обратиться?
- Что за вид! - рявкнул Лукомцев. - Кто вас послал?
- Комиссар батальона службы воздушного наблюдения, оповещения и связи политрук...
- Так передайте ему...
- Он в тылу у противника, раненый, товарищ полковник.
Лукомцев зло развернул замусоленный листок. Вертел его и так и этак и ничего не мог разобрать, кроме даты.
- Вы что же, одиннадцать дней доставляли сей, с позволения сказать, пакет? Ваша фамилия?
- Ермаков.
- Скажите прямо, Ермаков, откуда вы сбежали?
Из Ивановского, товарищ полковник, из немецкого плена.
- Как? - переспросил Лукомцев. - Откуда?
И Ермаков, лихой загуринский шофер, рассказал, как он пробирался лесом с бойцами четырнадцатого поста, как нарвались они на немецкий секрет и были схвачены, как прятал он записку Загурина сначала в голенище, а потом, когда немцы отняли сапоги, скрывал ее и между пальцами, и под мышкой, и во рту.
- Под конец я, товарищ полковник, не стерпел, кокнул ночью часового булыжником и дал с ребятами тягу. Да только вот растерялись, остался я один. Думал в Оборье пробираться, где рота стояла, да Оборье-то уже у немца. Вот нашел теперь вас... И правду вы сказали, сильно опоздал, не та дата получилась, товарищ полковник. За это винюсь. Виноватый, словом. Политрук мне наказывал, как можно скорее. А я...
- А как ты думаешь, что с твоим комиссаром?
- Думай не думай, товарищ полковник, раненый он. Хоть не сильно, а раненый.
Наутро Ермаков, подтянутый, выбритый, в новом обмундировании, явился за распоряжениями. Лукомцев с интересом оглядел его, внутренне усмехнулся тому, что голова у бойца под пилоткой обрита так же гладко и тщательно, до блеска, как у него самого.
- Вот что, - сказал он, - мне шофер нужен, товарищ Ермаков. Моего лихорадка стала трепать по ночам, да и стар он, устает. Мы ведь с ним уже давно вместе. Оба постареть успели. А ты - орел, ты молодой и здоровый. Пойдем-ка со мной!
Лукомцев повел Ермакова в глубь леса, где стояла его крытая черным лаком длинная машина.
- Такую барышню знаешь?
- "Студебеккерша". Верно, что барышня, для фронта она не больно подходящая, городская машинка. "Газик" бы вам, товарищ полковник, на том всюду проскочишь.
- А по-моему, - не согласился Лукомцев, - в руках хорошего шофера всякая машина хороша.
- Да это верно, это уж так. Но все-таки...
- Потом порассуждаешь, дружок.
Ермаков приложил руку к пилотке.
Минут через десяток он доложил, что машина к поездке готова. Но когда Лукомцев, собираясь испробовать искусство нового шофера, садился в автомобиль, в штабной лесок влетел всадник. На взмыленном рыжем коне гарцевал лейтенант в полной морской форме - в кителе, фуражке и брюках клеш. Он ловко спрыгнул на землю и вытянулся перед Лукомцевым.
- Делегат связи Балтийской морбригады лейтенант Палкин! отрапортовал, подавая пакет.
Пакетом сообщалось, что по приказу командования морская бригада прибыла для взаимодействия с дивизией.
- Вовремя, - сказал Лукомцев. - Очень кстати! Оставьте-ка своего буцефала, лейтенант, да садитесь ко мне. Где ваш штаб? Будете показывать дорогу.
"Студебеккер" рычал на подъемах и тихо, бесшумно пылил по ровному. Промелькнула деревня, за ней вторая, осталась справа арка с надписью "Совхоз "Ягодка", громыхнул гнилыми досками расшатанный мостик. Потянулось длинное село.
- Ирогощь, - сказал Палкин.
Ермаков не снимал руки с клаксона. В узкой улице машину затирало среди повозок и грузовиков. На повозках - раненые в окровавленных бинтах, на грузовиках - имущество, ящики боеприпасов. На обочинах дороги - пешая густая толчея.
- Экая ярмарка. - Лукомцев поморщился. - Что они думают? Что немцы, слепы, что ли?
И не успела машина проехать сотни три метров, как за домами ударили взрывы. Дым повис над деревней, люди бросились в канавы, бежали огородами, прятались за строения. Свистели осколки, со звоном отсекая провода телеграфных линий.
"Студебеккер" окончательно застрял. Лукомцев обернулся: как чувствует себя делегат связи? А Палкин сказал:
- Разрешите курить, товарищ полковник?
- Курите.
Лукомцев тоже достал свою носогрейку, и пока Ермаков, крича и негодуя, требовал освободить дорогу, он в зеркальце шофера наблюдал за моряком. Отвалясь на подушки рядом с встревоженным адъютантом, тот пускал струйками табачный дымок и аккуратно сбрасывал пепел за ветровое стекло.
- А знаете, товарищ полковник, - сказал моряк, указывая папиросой в небо, - они и самолет выпустили для корректировки.
Лукомцев поднял глаза: над деревней крутым виражом шел двухфюзеляжный "фокке-вульф".
- Не ваша ли комфортабельная машина, товарищ полковник, привлекла внимание этой "рамы"?
Глаза лейтенанта в зеркальце смеялись, но, как только Лукомцев обернулся к нему, лицо того мгновенно приняло строго официальное выражение.
- А вот и майор! - воскликнул Палкин, выбрасывая недокуренную папиросу.
На обочине дороги, между броневиком и крохотной песочного цвета машиной, стояли два командира. Один - комиссар второго СП Баркан, другой приземистый широколицый моряк, майор Лось, - командир морбригады. Он держал на руке планшет с картой. Баркан что-то отчерчивал на карте красным карандашом. Оба поприветствовали Лукомцева, когда он открыл дверцу.
- Хорош пример бойцам! - сказал Лукомцев. - Кругом мины рвутся. Почему не в броневике?
- Предпочитаю эту блоху. - Лось хлопнул ладонью по капоту своей машины. - Как-то неуютно в броневике, товарищ полковник. Убьют - и неба не увидишь.
Через несколько минут "студебеккер", а за ним машина Лося и броневичок Баркана пролетели арку "Совхоз "Ягодка" и остановились под яблонями, отягощенными желтыми спеющими плодами. Палило полуденное солнце, и разогретые яблоки источали густой крепкий запах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});