Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры - Юрий Васильевич Щадин
Не все, что сообщил подозреваемый и свидетель, подлежит занесению в протокол. Вы должны понимать это лучше допрашиваемого. Это может быть реально опасно для его жизни. В Воскресенском районе рецидивист, привлекаемый за кражу с проникновением в жилище, ознакомившись с уличающими его показаниями сожительницы, прокомментировал их: «Убью, суку!». Следователь не придал этому значения. Да и, как правило, «громко лающая собака не кусает». Истинные намерения совершить убийство редко оглашаются, ведь это косвенное доказательство его совершения. И высказанная в эмоциональном запале угроза крайне редко бывает реальной. Но ведь убил! Отбыл назначенный ему судом пятилетний срок за кражу, и убил.
«Под не протокол» вы услышите много интересного. От вас будет зависеть реализация услышанной информации. На ее основании вы можете дать отдельное поручение оперативным сотрудникам, провести обыск; использовать при допросах других лиц, проявляя не подлежащую сомнению осведомленность (разумеется не называя источника и в условиях, когда источник не удастся вычислить – когда сообщаемые вами данные могли быть известны многим). Только не забывайте о безопасности доверившегося вам человека. Лучше пусть часть услышанного останется только в вашей памяти и послужит вашей уверенности в совершении преступления именно этим человеком.
Допрос подозреваемого часто сопряжен с противостоянием и психологической борьбой. Особенно остро на стрессовую ситуацию реагируют впервые привлекаемые к уголовной ответственности. После полуторачасового допроса вернувшийся в камеру подозреваемый ничком ложился на нары и на вопросы сокамерников реагировал только невнятным мычанием (очерк «Признаюсь, я убил»). Однажды свидетель, упорно скрывавший известные ему обстоятельства, вышел из моего кабинета в состоянии, близком к прострации, и… не найдя в коридоре входную дверь, обратился за помощью в соседний кабинет, приведя коллегу в недоумение: «это как же ты его допрашивал?» Так и допрашивал, не крича, не оскорбляя, и не ругаясь. Крик и ругань – это свидетельство беспомощности следователя.
К сожалению, большинство допросов проводится непрофессионально и приводит к необходимости дополнительного допроса, порой неоднократного. Практически исчезло планирование допроса, зачастую он производится формально, с постановкой лишь общих вопросов без учета специфики расследуемого преступления. Планирование следствия и допроса, как составной и важнейшей его части необходимо, чтобы подробно, полно и последовательно ответить на вопросы: что? кто? где? когда? зачем? как и чем?
Допросу должно предшествовать получение максимальной информации о совершении преступления, начиная с полученной оперативными сотрудниками к моменту прибытия следователя на место преступления, а затем и полученной в процессе оперативной работы и расследования: где, когда и что произошло, кто потерпевший (возраст, наличие судимостей, место работы, поведение в быту и т.д.), анализ версий сотрудников уголовного розыска с учетом результатов осмотра.
Необходимо понимать, что свидетель, как правило, стремится максимально сократить время допроса и отнюдь «не горит» желанием помогать следователю. Он нередко занимает позицию: «не видел, не знаю, не помню». Часть свидетелей по разным причинам негативно относятся к следствию. Этот настрой резко усиливается, когда свидетель вынужден иногда часами дожидаться в коридоре своей очереди. К сожалению, следователи не учитывают этого фактора, а на обоснованное возмущение долгим ожиданием реагируют резко и грубо. После этого ожидать результативного допроса не стоит. Совершенно не лишне пояснить свидетелю, что вы не менее его желаете максимально сократить время допроса. А если вы не смогли начать допрос в назначенное вами время, извинитесь перед ним.
Следователь, иногда даже подсознательно, более склонен к восприятию изобличающих, нежели оправдывающих обвиняемого обстоятельств. Неприемлемо не верить обвиняемому, если он отрицает свою вину, и во всем верить, если он её признает. Он может сообщить выдуманные подробности и обстоятельства, которые легко опровергнуть и заявить на суде, что признание вынуждено и поэтому не соответствует истине. Важно получить не полное формальное признание вины, а конкретные показания с указанием таких подробностей и деталей, которые могут быть проверены и будут объективным подтверждением признания.
Фиксируйте показания не обостряя формулировок, искусственно не группируя факты, не отбрасывая, как «не имеющие отношения к делу» те показания, которые полностью или частично оспаривают обвинение. Иногда ответы следователем формулируются так, что в юридически законченных трафаретных формулировках сразу узнается его «авторство». Не превращая протокол допроса в бытовой очерк с подробностями и деталями, которые не имеют никакого отношения к делу, не фиксируя выражений безграмотных, сохраняйте формулировки допрашиваемого, его характерные выражения. В процессе допроса записывайте их на черновике и используйте при составлении протокола. В тех случаях, когда обвиняемый все время юлит и меняет буквально на ходу свои объяснения, тут же отказываясь от того, что он только что говорил, тактика фиксирования его показаний должна быть изменена: по ходу допроса следователь фиксирует каждый заданный вопрос, сначала записывая его в протокол и лишь затем озвучивая (иначе обвиняемый получает возможность продумать правдоподобность своего ответа во время записи заданного вопроса). Заносите в протокол полученный ответ, тут же давая обвиняемому расписаться под каждым ответом.
В зависимости от обстоятельств дела, важности заданных вопросов и характера полученных ответов, в протокол допроса вносятся вопросы, поставленные следователем и ответы на них, либо только одни ответы. Анализ показаний, сопоставление их с другими доказательствами позволит выявить противоречия или существенные ошибки в описании деталей событий и фактов. Имеет смысл подробно изложить в протоколе допроса показания, которые противоречат иным доказательствам, и после подписания протокола допрашиваемым предъявить ему доказательства, опровергающие его показания, задать ему вопросы, требующие от него объяснения имеющихся противоречий.
Следователь не должен превращаться в протоколиста, который механически фиксирует все, что ему говорят. Конечно, наивно думать, что допрашиваемый говорит вам только правду. Нельзя приходить к выводу о том, что показания свидетелей, находящихся во враждебных или, наоборот, в особо близких, дружеских отношениях с обвиняемым или потерпевшим, не являются достоверными. Учитывайте, что и показание, данное с искренним желанием рассказать всю правду, может оказаться недостоверным. Память не фиксирует подробности с бесстрастностью видеокамеры, а с течением времени утрачивает либо искажает их, и в передачу виденного и слышанного вкрадываются вымысел и самообман. Причем допрашиваемый иногда искренне убежден в достоверности излагаемого. Есть специальный термин для определения этой особенности восприятия: добросовестное заблуждение. Не забывайте известного выражения: «Врет, как очевидец». Известно, что А. Ф. Кони сцену убийства Цезаря в спектакле Художественного театра использовал для доказательства недостоверности свидетельских показаний: на вопрос, как произошло убийство, все «свидетели», то есть зрители, дали самые разноречивые ответы. Вот и доверяй после этого рассказам очевидцев! – пишет его современник Г. Крижицкий «Обаяние ума»
Разумеется, есть и заранее продуманная ложь, излагаемая с очень правдоподобной искренностью и непосредственностью: «Только плохой лжец не верит в свою ложь». Но на провинциальных подмостках искусные лжецы – редкость, и еще реже они оказываются в поле зрения следствия. Детализация показаний и их внимательное сопоставление между собой и с объективно установленными доказательствами достаточно легко позволяют изобличить ложь.
Факты и обстоятельства должны излагаться в стройном, последовательном порядке, а протокол допроса отнюдь не должен перегружаться излишним многословием, повторениями, ненужными и не имеющими никакого значения подробностями.
Спокойствие – это беспроигрышная тактика следователя на допросе. В спокойствии следователя обвиняемый видит доказательство его уверенности, а значит и наличия у него доказательств виновности. Следователь должен быть незаурядным актёром, уметь подстроиться и быть с допрашиваемым на одной «волне». Но «играть» – на голову лучше.
Он должен быть отменным психологом, иметь профессиональное чутье, уметь анализировать каждый поступок, нюанс, каждую сказанную фразу. И выбрать, выхватить из этого самое главное.
Выясните у подозреваемого, как он ведет себя в быту, как часто вступает в конфликты с окружающими и насколько серьезны эти конфликты (как правило, перед вами окажется без конфликтный, добрейший человек). Спросите, были ли у него конфликты с конкретными лицами, и включите в их перечень фамилии уличающих его лиц. Как правило, ответ будет отрицательным (кто же будет характеризовать себя негативно?). Не исключено, что подозреваемый включит уличающего его свидетеля в круг
