Бруно Сюткус - Железный крест для снайпера. Убийца со снайперской винтовкой

Внимательно изучая местность впереди меня, я заметил на позициях русских внушительное скопление живой силы. Мы никогда еще не сталкивались даже с третью отряда такой численности. С расстояния в 600 метров я заметил вражеского солдата, несшего снаряды для миномета, и убил его. (109-й) Моими свидетелями были обер-гренадер Ярош, гренадеры Редер и Петер Хаас, а также ефрейторы Леннек и Хюльземанн.

19 ноября 1944 года, выполняя задание на участке 5-й роты близ Пшибора, я был замечен солдатами вражеского пулеметного расчета. Я успел заметить вспышку пламени пулеметной очереди и бросился на землю. Русские пулеметчики находились на расстоянии примерно 500 метров от меня. Осколок камня, в который попала вражеская пуля, ударил меня в лицо чуть выше правого глаза. Когда пулеметчик попытался оставить свою позицию, я застрелил его с расстояния в 500 метров. (110-й) Вражеский снайпер, сумевший подобраться ближе к нашим позициям, заметил, как я убил свою сто десятую жертву, и выстрелил в меня. Пуля пролетела под углом, срикошетировала и вырвала клок маскировочной ткани, обтягивавшей мою каску. Мне в очередной раз повезло. Русский снайпер, по всей видимости, получил приказ уничтожить меня. Это был тот же самый участок передовой, на котором я застрелил русских офицеров, прибывших 15 ноября с проверкой, о которой я рассказывал выше. Как только русский снайпер осторожно сдвинулся в сторону, я на мгновение опередил его, поймал в перекрестье прицела и попал ему в голову с расстояния в 300 метров. (111-й) Свидетелем был обер-гренадер Бальц. Санитары обработали мою рану на лбу, заклеив ее пластырем, и я снова вернулся в строй.

На поле боя выживает только сильный и везучий. Я видел, как спавших рядом со мной товарищей разорвало на куски вражеским снарядом. Других застрелили в окопе. Один молодой солдат не выдержал напряжения и бежал в тыл. Его поймали и передали в руки полевой жандармерии. Военный трибунал приговорил его к расстрелу. Мы все стали свидетелями казни.

Русские не соблюдали ничего такого, что даже отдаленно напоминало бы военное право. В июле 1942 года, когда Красная армия стремительно отступала под нашим натиском и в ее рядах царила паника, тех, кто бежал, не желая стоять до конца, по приказу Сталина расстреливали на месте. Когда русские войска наступали на нас, им нужны были командиры, комиссары и прочие «специалисты», чтобы гнать их вперед на наши пули и штыки. Тем, кто не хотел наступать, стреляли в спину. Цифры потерь совершенно не интересовали советское военное руководство.

Однажды мы не смогли удержать позиции и были вынуждены отступить. На помощь пришло подкрепление, и нам удалось отбить оставленные траншеи. Одиннадцать наших раненых товарищей, которых мы были не в состоянии забрать с собой, оказались убиты — либо заколоты штыками, либо застрелены.

Советские снайперы не испытывали угрызений совести по поводу наших солдат, которых они убивали, когда представлялась такая возможность. Такова война. Я тоже получал приказы выслеживать вражеских снайперов и убивать их. Согласно русским понятиям это было военное преступление. Находясь на передовых позициях, я выполнял роль помощника и защитника, спасая жизнь наших гренадеров. Ради них я не раз рисковал своей жизнью. Враг был в равной степени жесток и беспощаден, но мне везло больше, чем им, хотя они часто ловили меня в прицел.

В снайперской дуэли выживает тот, кто обладает лучшей техникой стрельбы. Это требует ежедневной практики, умения прицельно стрелять и днем, и ночью. Я был уверен в своей меткости, а также в хорошем знании местности. Я научился этому еще в детстве, когда проводил долгие часы на берегу реки Шешуппе, отделявшей германский рейх от Литвы. Когда я подрос, то начал заниматься мелкой контрабандой, часто переходя границу тайком от пограничников и таможенников.

При этом я научился подавлять в себе панику, стараясь проявлять хладнокровие в самых опасных ситуациях. В конечном итоге я научился прекрасно ориентироваться на местности, хорошо запоминая каждую ее складку. Научился я и маскироваться. В детстве я нередко воровал яблоки из фермерского сада и всегда старался вести себя осторожно, чтобы не попасться хозяину сада, потому что если бы меня поймали, то мне грозила бы хорошая отцовская трепка.

Мой отец часто болел и с шестнадцатилетнего возраста я нередко подменял его во время полевых работ в поместье Фихтенхоэ. Мне приходилось пахать, ходя за плугом, запряженным четверкой лошадей. При сборе урожая зерновых я перетаскивал по триста мешков зерна на второй этаж амбара. Это была трудная и тяжелая работа. Тем не менее она сослужила мне хорошую службу на фронте, физически закалив и помогая преодолевать многие невзгоды. Таким образом, я был в лучшем положении, чем иные изнеженные «маменькины сынки», которым нелегко приходилось на передовой. Таким образом, мое детство и отрочество, проведенные на германо-литовской границе, стали для меня своего рода предварительной военной подготовкой.

Я вырос на природе и неплохо знал ее сезонные особенности. Когда русские снайперы провоцировали меня, я никогда не поддавался на их уловки. Мне были понятны их намерения, уловки и их местонахождение. Снайпер должен знать малейшие особенности природы и поэтому сразу видит, что в ней естественно, а что носит искусственный характер. Способность распознать такие мельчайшие, но очень важные детали, часто позволяет снайперу спасти свою жизнь. Снайпер должен быть уверен в своем умении стрелять хладнокровно, точно и метко. Это приходит за счет опыта и нескончаемых тренировок. Необходимо также и умение держать себя в руках, быть свободным от физического и нервного напряжения. Нервозность стрелка передается винтовке и оптическому прицелу. Кроме того, я никогда не курил, даже на фронте.

21 ноября 1944 года меня наградили знаком «Снайпер» 3-й степени. К этому времени я уже давно превысил квалификационную норму в 60 убитых. Мне выдали предварительное свидетельство за снайперские достижения, но сам матерчатый знак, пришивавшийся к мундиру, я так никогда и не получил.

Распоряжение Гитлера об учреждении знака «Снайпер» (Schargschützenabzeichen) было опубликовано в газете «Альгемайне Хеерсмиттайлюнген» 7 сентября и 7 октября 1944 года.

Приказ Фюрера № 34.

Фюрер, Ставка фюрера 20.08.1944 г.

1. Учитывая важность роли снайпера на линии фронта и признавая его заслуги перед отчеством, я учреждаю знак «Снайпер» для частей Вермахта и войск СС.