Варвара Туркестанова - Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год.

Карлсбад, 27 сентября.

Переодевшись, я пошла к великой княгине и мы долго беседовали о Петербурге, который ее интересовал прежде всего. Она рассердилась, что мы не поехали в Веймар и не могла понять, почему мы беспокоились о здоровье королевы Вюртенберга, отправившейся в Италию для того, как она полагала, чтобы удовлетворить свое любопытство. А ведь император тоже писал что госпожа Екатерина никогда не была столь прекрасна, как сейчас. Через несколько дней мы увидим, что же происходит на самом деле. Этим утром мы долго гуляли: леса, окружающие Карлсбад, просто очаровательны. Если бы я не путешествовала с подобной помпезностью, которая угнетает меня, я бы прочувствовала красоты природы более проникновенно, однако эта торжественность всё испортила. После обеда мы снова отправились на прогулку, чтобы посмотреть источники. Мы вернулись только на закате, но поскольку я чувствую себя больной, я могу провести вечер у себя. Развлечься можно только в салоне. Господин Нарышкин постоянно заботится о нас, и поэтому если в сложившихся обстоятельствах ему не удастся уладить дела с помощью кого бы то ни было; он никогда ничего не сумеет достичь. Но ему окажут протекцию, не сомневаюсь в этом. Что касается курляндского маршала Албедила, то он настолько глуп и настолько несносен, что так и хочется наговорить ему дерзостей.

Бареут, 28 сентября.

Часы пробили полночь. Мы только что приехали, проведя ужасный день. Нескончаемый дождь размыл все дороги. Я весь день ехала вместе с господином Нарышкиным в его коляске, поскольку великая княгиня вместе с супругом сели в карету императрицы. Когда дождь не был слишком сильным, всё шло хорошо. Но я страдала, как нищенка: дождь и ветер хлестали мне прямо в лицо, я дрожала мелкой дрожью и не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Поднимаясь по лестнице, я думала, что вот-вот упаду. Из-за горячо натопленной печки в наших апартаментах я чуть было не задохнулась. Однако, слава Богу, нас возблагодарили за пережитый страх. Я увидела портрет знаменитой белой женщины, которая проникает в замки, чтобы вызвать у присутствующих там нервное расстройство. Всё австрийское общество распрощалось с нами на границе с Баварией, которая проходит между Эгрой и Тьерсхаймом. А мы вверили свою судьбу новым особам, среди которых находился граф Мюнстер, племянник того самого графа, приезжавшего некогда к нам. Там также был господин по прозвищу Кривой, но не подумайте, что это его фамилия. Я не думаю, что мы станем поддерживать с ними дальнейшее знакомство, поскольку, слава Богу, послезавтра мы с ними расстанемся.

Нюрнберг, 29 сентября.

О, Боже мой! Как мои уши устали от криков «виват», сопровождавших нас на протяжении трех верст, перед тем как мы въехали в этот город. Все дети вселенной договорились встретиться здесь, я полагаю, чтобы увидеть нас. Эти маленькие проказники кричали, что есть мочи и махали факелами, которые они держали в руках, чтобы осветить нам путь, хотя луна делала это лучше, чем все горящие головни. Устав кричать «ура», они принялись прыгать вокруг кареты и сопровождали нас до тех пор, пока мы не прибыли сюда. Мне кажется, что я видела поварят, если только это были не повара. Я видела людей в белых колпаках, в передниках, одним словом, людей, похожих на них. При въезде в город мы увидели вооруженные войска, а затем к нашей свите присоединился эскорт. Однако давайте вернемся немного назад. Этим утром в Барухе императрица вместе с дочерью и зятем отправилась в Фантазию, деревню, где жила герцогиня Вюртенбергская, а мы остались вместе с графиней Ливен, поскольку нам не хватило карет. Мы беседовали, как вдруг открылась дверь, и на пороге появилась маленькая женщина, просто коротышка, коренастая, с огромным зобом, впрочем весьма элегантная, как и все немцы, в чепце, украшенном цветами, в платье из ирландского камлота, и в бриллиантовых серьгах. Она представилась как графиня Гих. Она хотела засвидетельствовать почтение императрице, поскольку была хорошо знакома с княгиней. Будучи болтливой по природе, она рассказывала бесконечные истории о Фантазии, о своем пребывании там, о милостях покойной княгини, о том, как герцогиню любили ее дети, о том, как она потчевала их конфетами, и как она (госпожа де Гих) была этим недовольна, о том, что герцогиня обещала больше не давать им конфет, но никогда не сдерживала своего обещания. Одним словом, словоохотливость этой дамы привела к тому, что мы решили откланяться. А я пришла к выводу, что она в одинаковой мере сожалеет о несчастной герцогине и о прекрасной спарже, которую ела в «Фантазии», поскольку в равной степени превозносила восхитительный вкус этого овоща и добродетельность владелицы деревни. Императрица вернулась в десять часов. Мы распростились с госпожой Марией и отправились в Бареут. Местность, которую мы проезжали, не представляла собой ничего интересного; тем не менее, вид нескольких утесов доставил мне удовольствие. Mutterchen, равнодушная к красотам подобного рода, бросала восхищенные взоры только на грядки с капустой и картофельные поля. Как говорится, о вкусах не спорят. Впрочем, ее антипатия к Германии доходит до смешного.

Король Вюртенберга прислал сюда господина Берольдингена, чтобы засвидетельствовать свое почтение императрице. Он сопровождал нас и сказал мне, что Их Величества проедут навстречу нам столько, сколько смогут. Я полагаю, что мы, вероятно, встретимся с ними завтра на рассвете. Здесь мы увиделись с племянницей. Это наследная принцесса Хильбургсхаузена, дочь покойного брата Людвига, оставившего после себя дурную память. Она весьма хорошенькая. Ее юный муж немного косоглазый. Мы также увиделись с кузеном, неким принцем Эттинген-Вальтерштайном, который показался мне весьма благоразумным. Представляю, сколько родственников предстоит нам встретить!

Эльванген, 30 сентября.

Для того, чтобы вы смогли точно проследить за нашими делами и поступками, надо вам поведать об утре в Нюрнберге, которое превратилось в настоящую скачку, когда мы осматривали достопримечательности этого старинного города. За два или три часа до прибытия в Эльванген, наши кареты были остановлены в какой-то деревне. Нам сообщили, что король и королева Вюртенберга ожидают императрицу. Они появились несколько минут спустя и после объятий и поцелуев мы продолжили путешествие. Госпожа Самойлова и я уступили наши места, как и следовало ожидать, и поэтому въехали в Эльванген в коляске короля. Ночь была темной, но великолепной: восхитительный лунный свет, множество народу вдоль дороги, всё это производило прекрасное впечатление. Сейчас три часа ночи и я собираюсь ложиться спать.