Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

После беседы, которая продолжалась около получаса, вождь распорядился, чтобы гостям принесли поесть. Вскоре в хижину внесли два огромных блюда, на которых дымилось мясо. Запах от него исходил ароматный, но Дин есть не хотел – за пару часов до этого он высосал целую банку сгущенки. Однако сидевший рядом с ним Джон его предупредил:

– Отказываться нельзя – обидятся.

И Дин покорно съел достаточно большой кусок. И ему понравилось – мясо было мягкое и без жира. После чего он поинтересовался у Джона, что это за деликатес.

– Это дикая свинья – кейшада, – последовал короткий ответ.

«Слава богу, что не человечина», – подумал про себя Дин, достаточно наслышанный о нравах, царящих в сельве среди здешних племен.

Так началась жизнь путешественников в индейском племени. В отличие от компаньонов Дина, которые практически ежедневно уходили с индейцами в сельву (истинную цель своей миссии – поиски золота – они Дину не открывали), наш герой весь день проводил в деревне, в основном со стариками, женщинами и детьми. Особенно к нему привязался тот мальчишка, которого Дин угостил жвачкой. Парнишку звали Уге, и первое, что сделал Дин, – научил его употреблять чуингам без обертки. После чего отщелкал на фотоаппарате целую пленку, запечатлев на нее не только Уге, но и остальных обитателей деревни. Правда, вождь племени и шаман сниматься категорически отказались, объяснив Дину через Джона, что фотографироваться боятся: они считали, что чужеземец таким образом крадет у них души. Но Джон посоветовал Дину предложить обоим за снимки по куску пахучего земляничного мыла, и, когда тот это сделал, вождь и шаман разрешили себя сфотографировать.

Кроме этого Дин провел и собственную фотосессию для «Кэпитол». Он упросил того же Джона взять фотоаппарат и запечатлеть его с гитарой в кругу индейцев. Кадры получились впечатляющие: Дин поет индейцам, а те, обступив его полукругом, внимательно слушают.

Наблюдая со стороны за индейцами, Дин не переставал удивляться их житью-бытью. Им не нужна была никакая цивилизация с ее прогрессом – они вели точно такую же жизнь, какую вели их предки сотни лет назад. Они так же охотились на диких зверей с помощью луков, так же воевали с соседними племенами, воровали жен у соседей и т. д. Все традиции и ритуалы, завещанные предками, соблюдались неукоснительно. Взять, к примеру, похороны. Умерших индейцы уносили подальше от деревни, заворачивали в плотные прутья и подвешивали на дерево. Через какое-то время, когда тело сгнивало до костей, эти останки приносились обратно в деревню и сжигались. Потом пепел смешивался с соком сахарного тростника, и этот напиток выпивался жителями деревни. Индейцы считали, что таким образом жизнь умершего возвращалась в их собственные тела.

Таким же древним был и ритуал рождения детей. Он проходил следующим образом. Незадолго перед схватками роженицы уходили в лес вместе со своими мужьями. Когда ребенок рождался, его приносили обратно в деревню в специальной корзинке, которую женщина вешала себе на спину. Если родители возвращались назад без ребенка, это означало, что роды прошли плохо – родился либо калека, либо больной младенец. Таких обычно родители (это делал отец) убивали и оставляли в лесу.

А однажды Дину и его компаньонам разрешили присутствовать при ссоре между двумя мужчинами деревни. Зрелище это оказалось не для слабонервных. Индеец, оскорбивший соплеменника, должен был стоять неподвижно, а его визави брал в руки увесистую палку и бил ею его по голове. Если после этого удара индеец не падал, палка переходила в его руки и удар наносил уже он. Так они и били друг друга, пока кто-то из них не валился на землю, обливаясь кровью. После этого проигравший лишался всего – не только жены, но и своего честного имени и всех положенных ему прав. Как заметил Дин, почти у всех мужчин племени головы были покрыты многочисленными шрамами.

Прожив в племени около недели, путешественники наконец собрались в обратную дорогу. Честно говоря, Дин в отличие от своих компаньонов ждал этого момента с огромным нетерпением. Как бы ни были гостеприимны индейцы, однако жизнь вдали от цивилизации ему порядком надоела. Больше всего он мечтал о горячей ванне и… сексе. Впрочем, последний мог быть и здесь, в деревне, но Дин так и не сумел преодолеть свою брезгливость и сойтись в любовном экстазе с какой-нибудь молодой туземкой.

Провожать гостей в обратный путь высыпали все жители селения. Прикипевший к Дину всей душой Уге на прощание крепко обнял его и горячо зашептал ему на ухо на смеси английского и местного наречия: «Дин, я тебя люблю».

Между тем возвращение назад, в деревню, оказалось куда более опасным, чем предполагалось. Где-то на полпути они вышли к какому-то индейскому поселению, чтобы передохнуть. Там один из путешественников решил обменять кое-что из своих вещей на индейские безделушки и во время этого обмена умудрился нечаянно оскорбить жителя поселения. Вспыхнула потасовка, которая привела к тому, что путешественникам пришлось спасаться оттуда бегством. Однако обиженный индеец и часть его соплеменников бросились в погоню. К счастью, у путешественников были с собой ружья, иначе им пришлось бы туго, поскольку их проводники-индейцы, перепуганные не меньше их, в защитники явно не годились. Поскольку убивать своих преследователей никто из путешественников не хотел, их держали на почтительном расстоянии, стреляя из ружей в небо. Однако долго выдерживать такую осаду было невозможно: индейцы могли под покровом темноты подобраться к ним слишком близко и расстрелять стрелами с отравленными наконечниками. Поэтому был избран самый простой способ: путешественники бросились бежать и бежали без остановки несколько часов. Даже Дину, который был чемпионом по марафону, во время этого пробега приходилось несладко – все-таки бег по сельве нельзя было сравнить с бегом по шоссейной грунтовке.

Когда путешественники вернулись в деревню, там их встретил Антонио. Он выглядел обеспокоенным, поскольку все сроки, отведенные путешественникам для возвращения, уже вышли. Поэтому в миссию Тапурагуара даже прибыли пятеро солдат с офицером с целью разыскать путешественников. Но они, к счастью, вернулись сами.

Спустя несколько дней путешественники достигли материка, где их пути разошлись: Джон, Билл и Дик остались в Бразилии, а Дин отправился в Буэнос-Айрес, где ему был уготован торжественный прием. По задумке боссов «Кэпитол» певец должен был вернуться триумфатором под вспышки фотоаппаратов и стрекот кинокамер. Поэтому, когда Дин спустился по трапу самолета на бетонную полосу столичного аэропорта Эссейса, там его встречала многотысячная толпа журналистов и поклонниц. Три десятка полицейских обступили Дина плотным кольцом, чтобы не дать толпе растерзать своего кумира. Вопросы сыпались на Дина со всех сторон: «Как вам жилось на Амазонке? Почему вы не подавали никаких признаков жизни? Вы не боялись дикарей-каннибалов?» Дин отвечал коротко, чтобы не рассказывать всего до пресс-конференции, которая должна была пройти в зале аэропорта. И когда она наконец началась, удовлетворил любопытство всех страждущих. Дин рассказал, что чувствовал себя в сельве Амазонки вполне комфортно, поскольку прием, который им уготовили индейцы, был по-настоящему теплый.