Эльдар Рязанов - Первая встреча – последняя встреча

Эльдар Рязанов. Жан, я вас поздравляю с сегодняшним праздником. Понимаю, что в том, что он состоялся, немалая доля вашего труда.

Жан Риста. Я познакомился с Эльзой и Арагоном в шестьдесят пятом году. И тесно общался с этой семьей в течение пяти-шести лет. Именно мне довелось присутствовать при последних минутах поэта в восемьдесят втором году. По сути, моя заслуга, которую вы так любезно отметили, состоит в том, что я исполнил последнюю волю покойного поэта. В своем завещании он оставил мне некоторые поручения, которые мне и удалось благополучно выполнить.

Эльдар Рязанов. А в наши дни Арагон и Триоле по-прежнему популярные писатели? Их во Франции читают так же, как раньше? Или все-таки есть спад?

Жан Риста. Отнюдь. Их читают как никогда. В последние годы интерес к творчеству обоих значительно повысился. Никогда во французской прессе, да и в европейской, не появлялось такое количество статей, посвященных Арагону и Эльзе. Мне это кажется совершенно естественным. Потому что они работали на будущее.

Эльдар Рязанов. Как вы относитесь к тому феномену, что женщина из России стала французской писательницей?

Жан Риста. Это действительно феномен. Я думаю, она стала французской писательницей из-за любви… Вы знаете, почему мы находимся сейчас на мельнице Сент-Арну-ан-Ивелин? Мне, как наследнику Эльзы и Арагона, нужно было выбрать, что сохранить – их квартиру в Париже на улице Варрен или мельницу. И я выбрал это место. Не только потому, что здесь находятся могилы обоих, но и потому, что Арагон купил это место специально, чтобы Эльза владела кусочком французской земли. И сегодня мы должны помнить, что собрались на земле Эльзы…

Эльза Триоле завещала похоронить себя в нескольких десятках метров от любимой мельницы, на холме, откуда открывается дивный вид. С холма видны далекие поля. Дом – бывшая мельница, речка, текущая по участку и проходящая через жилые апартаменты, мостики через речку и цветочные клумбы. Арагон выполнил просьбу жены. На похороны он пригласил опального тогда в Советском Союзе великого Мстислава Ростроповича, который играл печальные, страстные, траурные мелодии. Вскоре Арагон воздвиг над могилой Эльзы памятник, на котором были начертаны ее имя и даты рождения и смерти: «1896—1970». А рядом, на том же камне, было выбито: «Луи Арагон. 1897—…» После смерти его должны были положить рядом с Эльзой. Он приготовил место и для себя. В 1982 году супруги вновь соединились…

Вечерело. Гости разъехались с праздника. Рабочие складывали палатки, где угощалась интеллигенция. Столы и стулья грузились в фургоны. Мусорщики подбирали с газонов бумажные стаканчики, бутылки, обрывки бумаги. Темнота надвигалась. Лишь в одном из окон мельницы горел свет. Мы молча стояли над могилой Эльзы и «Арагоши». Откуда-то издалека, будто по заказу, доносился еле слышный колокольный звон. Почему-то было очень грустно. Приходили мысли о тщете жизни, о бессмысленности суеты. А на могильной плите были высечены слова Эльзы:

«Мертвые беззащитны. Но если нас попытаются разлучить после смерти, наши книги придут к нам на помощь».

«Я хотела написать, почему Володя умер в сорок два года…»

Неболыной французский городок Мезон-Лафит находится в тридцати минутах езды от Парижска. Так Владимир Высоцкий любил называть прекрасную столицу Франции. Я не случайно вспомнил о Владимире Семеновиче. Ибо в Мезон-Лафите живет Марина Влади, знаменитая актриса Франции.

Старшее поколение наших читателей помнит Марину Влади как замечательную «Колдунью» из франко-шведского фильма, поставленного по повести Куприна «Олеся». Тогда Марина Влади буквально ворвалась в нашу жизнь.

В те годы многие наши девушки стали копировать ее прически и ее пластику. Загадочная, с таинственным прищуром глаз блондинка действительно очень многих сводила с ума. А для людей среднего поколения Марина Влади – жена нашего великого поэта, певца, актера Владимира Высоцкого.

Сейчас у нее третий период, я бы его назвал «поствысоцкий». Об этом мы знаем значительно меньше. Я хочу, чтобы вы получили представление о Марине Влади не только как о жене Высоцкого, не только как о русской, живущей во Франции, а как о крупной актрисе французского кино. Вы, верно, знаете, что она русского происхождения. Что «Влади» – ее псевдоним сокращенное от Владимировны. Вообще-то она Марина Владимировна Полякова.

Мы звоним в калитку. Открывает сама Марина. Мы входим на лужайку перед красивым двухэтажным домом. Прыгают, гавкая, три дружелюбных пса. Здороваемся с хозяйкой, обмениваемся приветствиями. Я дарю Марине Владимировне видеокассеты с моей четырехсерийной телепередачей о Высоцком, которая вышла еще в январе 1988 года, свою книгу о нем, пластинки. Разговор начинается сразу же, мы перескакиваем с темы на тему, не закончив одно, переходим к другому. Я напоминаю ей о том, как для съемок в моей четырехсерийной телепередаче она специально прилетела из Парижа в Москву. Сначала я расскажу о той, нашей первой беседе…

Я думал тогда, что смогу снять ее в квартире, где она прожила с Володей последние пять лет. Но Марина наотрез отказалась даже войти в бывший свой дом, и мы снимали интервью с ней в том же самом здании, но в другой квартире, а именно в квартире кинорежиссера Александра Митты. Причем Марина очень беспокоилась, чтобы зрители не подумали, будто съемка произведена в ее бывшем жилище, и просила, чтобы из передачи было бы понятно: снимали в другом месте. Снимая эту четырехсерийную программу, я встречался тогда со многими друзьями и родными Высоцкого, окунулся в его окружение, и меня глубоко огорчил раздор, расстроили распри, раздирающие людей, которых Володя любил. Когда я думаю об этом, у меня перед глазами он сам. Как бы посмотрел на всю эту возню вокруг его имени, что бы подумал, как бы отнесся к этому, что близкие ему люди порочат друг друга, зачастую не выбирая выражений? И как только они не могут понять, что подобными действиями играют на руку обывателям, недругам Высоцкого, оскверняя тем самым память поэта…

Мой первый разговор с Мариной Влади произошел еще в марте 1986 года, когда я приезжал в Париж на премьеру «Жестокого романса». Тогда я еще не получил разрешения делать передачу о Высоцком, но хотел использовать свой приезд во Францию и снять там интервью с вдовой поэта, так сказать, впрок. Однако ничего не вышло: через полчаса после нашего телефонного разговора она должна была улетать в Белград на съемки. Но я договорился с Мариной, что она ради интервью специально прилетит в Москву.

И вот осенью 1986 года мы расположились в квартире, гостеприимно предоставленной нам Александром Миттой. Прошло шесть лет после ухода Володи. Сначала, дорогой читатель, я напомню о той нашей беседе…