Комиссар Дерибас - Владимир Дмитриевич Листов
Терентий свернул на темную улицу, но и без фонаря он мог здесь хорошо ориентироваться. К тому же ярко светила большая южная луна. Вот и дом, где живет Савельев. Терентий остановился, огляделся по сторонам — никого, тишина…
Рукой нащупал знакомый крючок у калитки, вошел во двор. Сквозь щели прикрытых ставен, как обычно, пробивался слабый свет. Терентий тихо постучал, как было условлено. Дверь отворилась, и он смело вошел внутрь.
— Не двигаться! Руки вверх! — Дорогу загородил жандарм. Он быстро обыскал Терентия, потом приказал: — Пройдите в комнату. Не разговаривать!
Дерибас всю ночь просидел на стуле, пока жандармы рылись в вещах Савельева. От нервного напряжения сон пропал, только чувствовалась слабость, так как весь день почти ничего не ел. Потом под конвоем шел по улицам просыпающегося города под звуки благовеста.
Долго сидел в душном коридоре жандармского управления в ожидании допроса. Незаметно прикорнул на скамье. Встрепенулся от шума: с улицы, с той стороны, где стоял дежурный стражник, ввели новую партию арестованных. То были пожилые рабочие.
Дежурный вместе с конвоем занялся вновь прибывшими, отошел от двери. Терентий решил: «Сейчас или никогда! Проход свободен!» Передвигаясь вдоль стены все ближе к двери, застыл у выхода. Вошел посетитель, и за его спиной Терентий шмыгнул на улицу…
Дерибас срочно переменил квартиру. Из училища ушел и поступил работать в столярную мастерскую.
Жил теперь в мансарде, напоминавшей больше склад, чем жилую комнату. Чего тут только не было: и рубанки, и стамески, и гладко выструганные доски. А между досок, в углах и пазах, прятал Терентий запрещенные книги и прокламации. И нужен был ему в комнате весь этот строительный инвентарь для камуфляжа… А по вечерам читал. Он стал заниматься самообразованием и спустя год сдал экстерном за гимназию.
Партия большевиков готовилась к боям. Ленин предвидел наступление первой русской революции и готовил рабочий класс к предстоящим испытаниям.
Дерибас получил новое партийное задание: создать из надежных рабочих-строителей отряд самообороны.
В течение нескольких месяцев Дерибас присматривался к плотникам, столярам, штукатурам, подмастерьям и подсобным рабочим и к сентябрю 1905 года сколотил небольшой отряд. Вооружены были члены его отряда плохо: на восемь человек имелось два нагана. Но настроены были по-боевому.
Тревожно шелестит ветер сухими листьями тополей и акаций. На улицах Кременчуга пусто. В разных концах города — то там то тут — слышатся выстрелы. Во главе небольшого отряда шагает Терентий… Неожиданно послышались крики о помощи. Кричит женщина. Заплакал ребенок. Совсем рядом, в переулке.
— Бегом, за мной! — командует Дерибас. Повернули за угол. В сгустившихся сумерках пьяный солдат схватил женщину и куда-то тащит. В спину солдата вцепилась девочка и с криком пытается освободить мать.
Из окна двухэтажного кирпичного дома на мостовую летят вещи: платья, белье, подушки. С грохотом и звоном разбился о мостовую самовар… Это бесчинствуют жандармы. Раздумывать некогда!
— Эй ты, отпусти женщину! — кричит Терентий.
Солдат обернулся, толкнул женщину в сторону так, что она упала на мостовую, стащил с плеча винтовку и крикнул:
— Господин прапорщик, ко мне, на помощь!
Женщина схватила девочку и убежала. Из подъезда дома вышли солдаты, на ходу щелкая затворами. Раздались выстрелы. Нужно быстро уходить, силы, неравные!
Дерибас вместе с двумя рабочими свернул в ближайший двор. Неожиданно — сильный удар в правое плечо и нестерпимая боль… Друзья подхватили под руки. Район был хорошо знаком — бежали проходными дворами, переулками. От преследователей ушли, а рана жжет все сильнее…
— Вот аптека! — заметил один.
— Зайдем.
Постучались. Пожилой провизор открыл дверь, впустил. Осторожно снял с Дерибаса рубашку.
— К вашему счастью, пуля не задела кость, прошла навылет. Заживет быстро. — Провизор без объяснений понял, что к чему. Обильно смазал рану йодом, забинтовал. Острая боль утихла.
«Аптека, аптека для всякого человека… Денег не берет, а облегчение дает» — сейчас в Петроградском госпитале Дерибас вспомнил слова, которые произнес, покинув помещение аптеки, и улыбнулся: «Дешево отделался тогда. Рабочие помогли скрыться».
А потом решил податься в родную деревню. В Онуфриевке борьба только разгоралась — вспыхивали барские имения, в одном из сел крестьяне убили пристава.
Не мог оставаться в стороне Дерибас. За участие в крестьянских волнениях и за принадлежность к РСДРП он был арестован и выслан на три года в Туринский уезд Тобольской губернии.
Снег, кругом снег. И таежные леса стоят сплошной стеной, неодолимой преградой. Бескрайние снежные просторы раскинулись на пути к центру России. Они давят на сознание, угнетают своей необъятностью. Терентий решил бежать. Во что бы то ни стало бежать!
Незаметно скопил продукты. До Тюмени кое-как добрался. На станции Зуевка вышел из вагона больной. Если бы не добрые люди, пропал бы совсем. Приютили. Поправился быстро, несколько дней — и уже на ногах. Написал письмо в Питер и спустя месяц получил ответ: «Приезжай. Поможем устроиться». Был дан пароль, с кем и как связаться.
А на вокзале в Петербурге случился курьез. Терентий вышел из пассажирского вагона, огляделся. Февраль запорошил перрон пушистым снегом. Дерибас шел не торопясь: где-то тут должны встречать. В письме указано, что нужно ждать у вагона номер пять. Остановился весь в напряженном ожидании: еще не привык к конспиративной работе. Поставил на асфальт свой небольшой саквояж, такой, с каким обычно ходят мелкие чиновники, и стал следить за людским потоком.
Пассажиры идут своим путем. Глаза разбегаются, рябит от пестрой одежды. Но вот поток все меньше, скоро уйдут последние. Чтобы чем-то заняться, решил свернуть самокрутку и закурить. Внезапно сбоку, почти рядом, услышал мягкий женский голос:
— Простите, вы из Твери?
Дерибас резко обернулся. Рядом стоит девушка среднего роста, с длинной косой, в меховой шубке. Такого не ожидал! От этого растерялся, потерял дар речи. Вот уж нелепый вид был тогда: эдакий детина стоит перед девушкой и молчит! Только пялит на нее глаза! Прохожие стали обращать внимание. Дерибас заново пережил все, как было.
Девушка повторила:
— Простите, вы из Твери?
— Аптека, аптека…
— Что вы?
— Извините. Это я так… Нет, из Нижнего.
Девушка сердито сказала:
— Ну что же вы?! Я не могла ошибиться. А вы что-то бормочете!
— Простите, никак не ожидал увидеть вас. Я думал, что придет мужчина, и представлял его таким рослым и пожилым.
— Пойдемте, — решительно сказала девушка. — На нас обращают внимание. Называйте меня Нина.
Дерибас и Нина вышли на улицу. Наступили сумерки. Было зябко.
— Вот паспорт на имя Страхова, — заговорила Нина. — Это документ моего двоюродного брата. В нем изменили
