Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера - Владимир Виленович Шигин
Любой, служивший на флоте или в армии читатель знает, что самыми уважаемыми в матросской (солдатской) среде всегда были сослуживцы, имевшие доступ к распределению материальных благ — коки, хлеборезы, всевозможные каптерщики и штабные писари, то есть, все те, кто мог подкинуть лишний кусок масла или солидный «масел», выдать лишнюю тельняшку, содействовать во внесении фамилии товарища в приказ командира части о поощрении и т. д. Так что в 1916 году и Дыбенко попал на дело. Впрочем, возникает вопрос, а каким именно баталером был назначен Павел Ефимович вещевым или продовольственным? Если вещевым, то тогда ему сподручнее было торговать ворованной формой одежды, если продовольственным, то, соответственно, продуктами. Из резолюции команды транспорта «Альфа», с которой мы познакомимся чуть ниже, становится ясно, что назначен был Дыбенко на должность баталера продовольственного, и, весьма быстро войдя в курс дела, пустился во все тяжкие.
В 1956 году в ходе компании по реабилитации Дыбенко, как «жертвы сталинского произвола», был сделан запрос о его дореволюционном прошлом на Балтийском флоте в Центральный Государственный архив ВМФ. Передо мной ответная архивная справка за номером № 0419 от 21.04.1956 г. Надо ли говорить, что в 1956 году запросы КГБ выполнялись архивами с максимальной тщательностью. Итак, познакомимся с ответом архива ВМФ: «В документах обнаружена резолюция общего собрания команды транспорта «Альфа» от 9 июля 1917 года (после расстрела июльской демонстрации и роспуска Центробалта) характеризующая Дыбенко П.Е. с отрицательной стороны». К архивной справке в деле Дыбенко приложена и копия самого документа: «Резолюция общего собрания команды транспорта «Альфа». Мы, команда транспорта «Альфа» на общем собрании 9 сего июля, обсудив вопрос о положении в России и о последних событиях в Питере, а также возможных эксцессах в Гельсингфорсе, пришли к выводу, что во главе Центрального комитета Балтийского флота председателем состоит бывший наш сослуживец Павел Дыбенко, которого мы, команда, не можем аттестовать, как человека достойного, в виду того, что при совместной службе Дыбенко запятнал себя как-то: взяточничеством, торговлей вином, выхватыванием денег без согласия на то хозяина их и не возвращение их впоследствии ему обратно, а так же шулерством в карточной игре. Дальше со слов самого Дыбенко видно, что он служил до службы во флоте в полиции (!!!) и взгляд его совершенно не демократический возмущал команду постоянно. Команда транспорта «Альфа» требует расследования о деятельности Дыбенко на транспортах «Альфа», «Анадырь», «Ща» и «Твердо». Председатель судового комитета транспорта «Альфа»… Секретарь… Подписи…»
При всей лаконичности резолюции команды транспорта «Альфа», для нас она имеет огромное значение, как единственно реальный документ, в котором рядовые матросы выражают свое истинное отношение к Дыбенко, причем не голословно, а говорят о его конкретных прегрешениях. Что и говорить, познакомившись с резолюцией, проникаешься негодованием к Павлу Ефимовичу. Еще бы, что может быть более мерзким, чем взяточничество, спекуляция ворованным казенным вином, шулерство и особенно открытый грабеж сослуживцев. При этом заметим, что речь идет о службе Дыбенко на транспорте «Альфа» в 1916 года, когда ни о какой революции никто и не помышлял. Это уже многим позднее, возмущенные внезапным стремительным возвышением своего бывшего баталера, матросы «Альфы» напишут свое гневное письмо, на которое, кстати, революционеры не обратят никакого внимания. Теперь вопрос, мог ли подобными делами заниматься настоящий матрос-большевик, ведущий подпольную агитацию? Ответ очевиден. Логичен и вопрос, а мог ли это Дыбенко творить все свои безобразия на «Альфе» в одиночку? Вряд ли. Матросам всегда присуще чувство коллективизма и, начни Дыбенко свои грабежи и прочие гадости, по приходу на «Альфу» в одиночку, думаю, с ним поступили бы жестко.
В лучшем случае отлупили, в худшем вообще бы ночью отправили бы в мешке за борт. Да и сам Павел Ефимович не был полным идиотом, чтобы нарываться на серьезные неприятности. Поэтому Дыбенко несомненно сплотил вокруг себя несколько таких же, как и он уголовников. С ними Дыбенко делился ворованным вином и “жратвой”, те, в свою очередь, почитали его как пахана, запугивая, грабя и избивая недовольных.
* * *
А вскоре Дыбенко покинул «Альфу» перебравшись служить на другой транспорт, потом на третий. Так он постоянно меняет свое место службы, пока, наконец, во время прорыва фронта немецкими войсками у Риги, Дыбенко (по его словам) неожиданно оказывается в составе некого добровольческого морского батальона, который был брошен на ликвидацию этого прорыва.
Хотелось бы верить нашему герою на слово, что он добровольно отправился на сухопутный фронт, но снова не получается. Дело в том, что никаких добровольческих морских батальонов в 1916 году просто не существовало. С боевых кораблей, а тем более с линкоров, никто личный состав в морскую пехоту тогда не снимал. Солдат в 1916 году и так хватало. Однако матросский батальон на Рижском фронте действительно существовал, однако был он не добровольческий, как рассказывает нам Дыбенко, а штрафной. Этот батальон в 1916 году дрался под Ригой.
Но как же там оказался агент Дыбенко? Дело в том, что подозрения сослуживцев в провокаторской деятельности Дыбенко накапливались, а потому вовсе не случайно за несколько месяцев до Февральской революции Павел Ефимович успел поменять четыре судна, потом послужить на берегу, а, в конце концов, вообще дезертировать. По сути дела, его все время перемещали с одного судна на другое, явно не давая их командам пристальнее присмотреться к новому сослуживцу.
Сказка Дыбенко о его добровольческом геройстве понятна, это попытка показать, что он не был трусом и добровольно пошел на сушу бить ненавистного германца. На самом деле никаким добровольцем Дыбенко не был. На берег он попал в числе других штрафованных за дисциплинарные нарушения (за какое именно, мы, к сожалению, не знаем) был отправлен в окопы, кровью искупать свою вину. Впрочем, вполне возможно, что Дыбенко специально совершил какое-то правонарушение, чтобы побыстрее списаться на берег и избежать разбирательства с матросами-большевиками.
Отдельный батальон Балтийского флота в составе трех стрелковых рот и пулеметной команды был направлен в район Сарнанайса, где держала оборону 12-я армия генерала Радко-Дмитриева. Генерал пополнению обрадовался. Он, по наивности считал, что “братишки” поднимут дух стрелков 2-го Сибирского корпуса. Но “братишки” генеральских надежд не оправдали. Прибыв на позиции, они начали пьянствовать и дебоширить. От участия в боях отказывались наотрез, крича:
— Офицеры пропили наше жалование, а потому
