Маля. Однажды в Гагаузии - Юлия Юрьевна Журавлева
Маля хоть и была очень старомодна и консервативна, но никогда не запрещала мне подростковые вечеринки. Я даже ходила на школьные дискотеки, при том условии, что буду звонить каждые полчаса и сообщать, что у меня всё в порядке. На вечерние развлечения маля отпускала меня ещё с одним условием, чтобы домой меня проводил мой одноклассник, с которым мы тогда вместе учились и дружили. Вова Лазарев, привет! Я могла свободно общаться с друзьями, участвовать во всех внеучебных активностях школы и просто жить счастливой подростковой жизнью.
Каждый год весной в музыкальной школе мы устраивали отчётный концерт: играли на музыкальных инструментах и пели в хоре. На один из этих концертов моя маля пришла посмотреть из зрительного зала. В тот момент мне больше всего запомнилось, как я стою на сцене и пою вместе с нашим хором. Песенка была какая-то дурацкая и слишком детская, называлась «Снежиника». Мне было неловко и смешно, что мы, четырнадцатилетние подростки, исполняем такую ерунду. И вот я смотрю вдаль и вижу одну широкую-широкую улыбку до ушей и восторженные глаза. Это была маля. После концерта я у неё спросила:
— Маля, ты почему так сильно улыбалась?
— А мне очень понравилось, — ответила она.
Так маля вкладывала в меня всю душу, чтобы потом просто и легко отпустить от себя во взрослую жизнь.
Мобильный телефон
В то время мобильный телефон или компьютер были невиданной роскошью, доступной единицам. Счастливчики, у кого такие блага имелись, чувствовали себя особо важными персонами и в основном все кичились этим. В тринадцать лет собственная крутость измерялась именно так. Все подростки через это проходят, правда?
Несмотря на развод родителей, мама никогда не ограничивала моё общение с отцом. Я поддерживала отношения с родственниками со стороны папы, с его родителями и сестрой. У бабушки и дедушки была пасека и своя фазенда, поэтому натуральным мёдом, фруктами и ягодами я никогда не была обделена. Они всегда старались помогать мне по возможности: иногда финансами, иногда продуктами и оплачивали моё обучение в музыкальной школе.
Однажды папа сказал, что подарит мне мобильный телефон. Мне тогда очень нравился розовый телефончик от Самсунг — раскладушка, как тогда их называли. Стоил он примерно полторы тысячи леев и продавался в Комрате. Сестра папы, тётя Лариса, спросила у меня, какой я хочу телефон — и я подробно ей рассказала.
Как-то раз я пришла в гости к бабушке и дедушке. Они радостно сообщили мне, что папа дал тёте тысячу двести леев и она поехала в Комрат покупать мне телефон. Я расстроилась и поняла, что тётя купит другой телефон, ведь розовый, который я хотела, стоил немного дороже. Через несколько дней я получила свой подарок. Это тоже была раскладушка от Самсунг, но красная и немножко хуже, чем та, что я хотела. Я была хорошо воспитана и не могла себе позволить выпалить «Я хотела другой!». Поэтому я просто поблагодарила, а когда вернулась домой, долго плакала. С одной стороны, потому что я получила не то, о чём мечтала, а с другой — потому что не могла открыто в этом признаться. Мобильный телефон тогда и так был не у всех, да ещё и с цветным экраном. И от одной только мысли, что в глазах папы я буду выглядеть неблагодарной, у меня внутри всё сжималось.
Но маля меня прекрасно понимала и отличаясь своей находчивостью, быстро нашла решение. Она попросила маму поехать в Комрат и поменять телефон на розовый, добавив недостающую сумму со своей пенсии.
— Пусть это будет подарок и от меня, на память, — сказала она.
В тот день исполнилась ещё одна детская мечта: мама привезла мне новенький розовый мобильник. История о том, как он мне достался, сделала эту вещь для меня особенно дорогой и ценной. Я очень любила этот телефон и долго с ним ходила, даже после переезда в Москву. Сейчас уже, поменяв кучу айфонов, я понимаю, что ни один из них не был круче той маленькой розовой раскладушки. На память от мали.
На память
Маля очень любила что-то покупать, дарить или хранить «на память». Наверняка сейчас вы подумаете:
— Ничего удивительного. Все старики — барахольщики.
Но здесь не про складирование хлама, хоть его и было в нашем доме немало. Ценность памяти для мали имела огромное значение. Во множестве вещей, в предметах быта и фотографиях она бережно хранила воспоминания и образы людей.
Не было в нашем доме предмета, происхождения и истории которого маля бы не знала или не помнила. Вот эти часы на стене она купила в честь своего выхода на пенсию. А вот этот стул подарили им с дедом на новоселье почти сорок лет назад. Фигурка ласточек и маленькая туфелька-игольница достались ей в подарок от коллег на день рождения в 1975 году. Многим предметам уже почти пятьдесят лет, но маля помнит всё, что с ними связано.
Задумавшись о значимости вещей, которыми мы себя окружаем, я поняла, что каждая из них наполнена частичками наших душ — тех, кто их создал, кто подарил, кто принял. Всё материальное буквально дышит человеческой энергией и оставляет свой уникальный след в жизни.
Многие вещи занимают внушительное пространство в нашем сознании, ведь мы думаем о них и помним всё, что с ними связано. Они отнимают у нашего ума место для других мыслей и часто можно наблюдать следующее: чем меньше вещей у человека — тем чище его разум, тем шире он мыслит, тем богаче его внутренний мир. Бывает и противоположное — люди окружают себя вещами, наполненными созидательной энергией, вдохновляющей их к лучшему. Кто-то легко расстаётся с вещами, а кому-то это сделать сложно. Наверное, моя взрослая версия — что-то между этими двумя сторонами. Мне легко расстаться с одеждой, которую я давно не надевала и с предметами быта, которые давно не использовала. Но расставаться с подарками я не могу, даже если не нашла им применение. Пусть даже тот, кто дарил, делал это без души, избавиться от его подарка подобно плевку в душу.
Особенность мали была в том, что она рассматривала каждую вещь как подарок. Неважно, действительно ли ей подарил это кто-то другой, или она купила сама. Более того, всё, что её окружало, она воспринимала как подарок. И материальное, и нематериальное. И в этом была
