Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов
В тюрьме он пишет свою первую и самую смелую (в смысле множества подробностей, настоящих или выдуманных) автобиографию. Эта история собственной жизни была написана 28-летним Муссолини с явным желанием поразить читателей. В ней очень много сугубо личного, в то время как теоретическая часть откровенно блекнет на фоне повествований о любовных победах. В результате как популярное чтиво «Моя борьба» Гитлера проигрывает «Моей жизни» Муссолини по всем пунктам. В конце концов, какой еще политический деятель того периода отважился бы описать в своей книге, как он лишился девственности с проституткой?
А ведь к моменту выхода автобиографии Муссолини действительно стал «настоящим политиком».
В начале 1912 года Муссолини вышел на свободу с ореолом борца не на словах, а на деле. И снова он решительно включается в соревнование за звание социалиста номер один. Реагируя на разброд в стане итальянских социалистов, не знавших, как им относиться к королю, только что счастливо избежавшему смерти от руки убийцы-анархиста, Муссолини, годом ранее приветствовавший на страницах своего журнала убийцу российского премьера Столыпина и выражавший надежду, что следующей мишенью революционеров станет царь, занял самую непримиримую позицию. Не стоило социалистам чествовать монархию, заявил он, напоминая партийным товарищам о том, что революция – это будущее. А революцию, как известно, не делают в белых перчатках. «Простой каменщик стреляет в короля, – сказал тогда Муссолини, – этот случай показывает нам, социалистам, путь, по которому мы должны следовать». Вскоре за «примиренчество» из партии исключат немало видных ее деятелей, среди которых был Иваноэ Бономи, будущий премьер-министр антифашистской королевской Италии в 1944–1945 годах.
Известность Муссолини росла с каждым днем. Летом 1912 года он, вместе с перебравшейся в Италию Анжеликой Балабановой, начинает новую атаку на руководство Итальянской социалистической партии. На этот раз его ожидает успех. Когда на очередном съезде товарищей Муссолини в своей речи в пух и прах разносит «реформистские потуги» своих оппонентов, его под гром оваций тут же избирают в исполнительный комитет. Перемены в руководстве итальянских социалистов не остаются незамеченными в Европе. Из уютной Вены приходит приветствие от ленинской «Правды», одобряющей новый курс, взятый итальянскими социалистами – никаких компромиссов с национальной буржуазией!
…
Резко выросшая известность Муссолини и его новое положение в левом лагере привели к тому, что осенью 1912 года ему предложили возглавить Avanti! («Вперед!»), главную газету Итальянской социалистической партии. Несмотря на то, что издание существовало уже второй десяток лет, репутация у него была не из лучших, а тираж составлял немногим более десяти тысяч экземпляров. Но Муссолини охотно взялся за новую задачу – она вполне соответствовала его пристрастиям. Он всегда стремился взобраться на самую высокую площадку – статус редактора общенациональной газеты вполне таковой соответствовал.
Как и в Трентино, Муссолини делал ставку на массы, а не на «высоколобых интеллектуалов». В общем-то, Avanti! и прежде не славилась качеством своих передовиц, но Муссолини беспокоило другое. Быстро избавившись от всех не согласных с новой редакторской политикой, он придал изданию характерные для него самого агрессивность содержания и простоту формы.
Как и прежде, эффект не заставил себя ждать – число подписчиков и покупателей Avanti! множилось день ото дня. Менее чем через два года после того, как Муссолини вступил в должность редактора газеты, ее месячный тираж достиг ста тысяч экземпляров. Это было несомненным достижением, хотя очень трудно провести линию между ростом популярности социалистов в Италии вообще и спросом на газету. На выборах 1913 года за социалистов отдали свои голоса более миллиона избирателей, обеспечив Итальянской социалистической партии 53 места в законодательной палате. Но Муссолини среди них не было – самым позорным образом он проиграл в Форли, не сумев попасть в парламент. Это разочарование стало для него еще одним камешком на могильный холм демократии и представительской формы правления. Недруги злорадствовали за спиной: один из руководителей итальянских социалистов, главный рупор левой печати – и такой провал. Делая хорошую мину при плохой игре, Муссолини выпускает ряд статей, нещадно бичующих лживость «буржуазной демократии». В отличие от других своих «принципиальных позиций» этому убеждению он не изменит никогда.
Что ж, неудача на общеитальянских выборах не помешала ему избраться в городской совет Милана – места, с которым Муссолини будет связывать очень многое. Улицы этого старинного итальянского города станут свидетелями как зарождения и укрепления фашизма, так и его падения… Но пока до этого было далеко – полный сил и уверенности в себе социалист Муссолини перебрался в Милан еще в конце 1912 года. Он жил один, без семьи, которую ему вполне заменяли любовницы – сотрудницы по редакции и соратницы по партии. Казалось, что будущее самого Муссолини было вполне определенно, но хотел ли он сам такой предопределенности?
Успех в качестве редактора самой популярной в стране газеты левого толка, вхождение в высшее руководство Итальянской социалистической партии – все это, прежде бывшее недостижимым для провинциального журналиста, теперь казалось не столь уж значительным. Муссолини жаждал большего, по сути он хотел власти. А власть, считал «маленький вождь» социалистов, не получают – ее берут. Стать депутатом у него пока не вышло, но даже если бы и получилось – что с того? Монархия нескоро предложит социалистам места в правительстве, да и зачем ему эта буржуазная министерская чехарда, игра мелких самолюбий, возня в кротовьей норе? Нужна полная смена прежней системы! Но где же революция? Только она сможет вознести его еще выше.
Постепенно он начинает разочаровываться в мечтах о «социалистической Италии». Да и как создать ее с этой партией неисправимых говорунов, с этой нацией? В те годы Муссолини постепенно начал позволять себе ставшие для него впоследствии характерными презрительные замечания о «не том народе». Наблюдая, как поначалу решительно настроенная толпа разбегается, приняв звук топота собственных ног за приближение правительственной кавалерии, он заклеймил итальянцев «нацией трусов». На словах, патриотизм и прежде был для него пустым звуком (не считая двухлетнего пребывания в рядах армии), но теперь он разочаровался и в итальянском народе.
Спустя четверть века он будет повторять то же самое, но в намного худших обстоятельствах – горюя над осколками рухнувшей «новой Римской империи». Диктаторам всегда достается плохой, испорченный народ – иначе зачем тогда вообще нужна была бы диктатура? Гитлер тоже, после неудач 1942 года, будет сравнивать солдат Мировой войны со своими – не в пользу последних. Да и Сталин,
