Ким Филби - Моя тайная война

Однажды утром мой ординарец принес мне чашку чая и разбудил меня словами: "Он пошел на Россию, сэр". Прочитав две довольно поверхностные лекции о методах пропаганды, я вместе с другими преподавателями пошел в столовую. Всех терзали сомнения в этой запутанной ситуации. На чью сторону встать, когда Сатана пошел войной на Люцифера? "Боюсь, русским придет конец",- задумчиво сказал Манн. Многие с ним согласились, некоторые даже со злорадством. Дух добровольцев, собиравшихся в Финляндию, был еще жив. Дебаты, однако, вскоре прекратились, так как объявили, что вечером выступит Черчилль с обращением к народу. Самое разумное для рядовых англичан было подождать, пока выскажется премьер-министр.

Черчилль разрешил проблему. Когда он кончил речь, Советский Союз уже стал союзником Англии. Сотрудники школы одобрили это, и все встало на свои места. Однако через несколько дней беспокойство вновь охватило людей, так как из Лондона просачивались компетентные оценки способности Красной Армии оказать сопротивление Германии. Русский отдел разведывательного управления военного министерства, предсказывая продолжительность русской кампании Гитлера, колебался между тремя и шестью неделями. Специалисты УСО и СИС придерживались примерно такого же мнения. Наиболее оптимистичный прогноз, который я слышал в те дни, приписывали бригадиру Скейфу, работавшему тогда, по-моему, в управлении политической войны. Он сказал, что русские продержатся "по меньшей мере три месяца, а может быть, и гораздо дольше". Как написал однажды Ивлин Во, "он попал прямо в точку".

Теперь, как никогда, мне необходимо было уехать подальше от рододендронов Бьюли. Следовало как можно скорее найти подходящее место. Вскоре представилась многообещающая возможность. Во время редких поездок в Лондон я обычно навещал Томми Харриса на Честерфильд-Гарденс, где он жил, окруженный сокровищами искусства и в атмосфере haute cuisine et grand vin (изысканная кухня и дорогие вина (франц.), - Прим. пер.). Харрис придерживался мнения, что хороший стол не портят пятна от вина. Я уже говорил, что после расформирования училища в Брикендонбери Харрис поступил в МИ-5. Как-то, по-моему в июле, он спросил, не интересует ли меня работа, для которой требуется хорошее знание франкистской Испании. Он объяснил, что работа будет не в МИ-5, а в СИС.

Чтобы понять смысл предложения Харриса, необходимо предварительно коротко изложить вопросы, которые подробно будут рассмотрены в последующих главах. СИС ведала всей секретной разведывательной работой на иностранных территориях - как шпионажем, так и контрразведкой. МИ-5 занималась вопросами контрразведки и государственной безопасности в Англии и на всех английских заморских территориях. Контрразведывательный отдел СИС, известный как пятая секция, и МИ-5 составляли фактически две стороны одной медали. Главной задачей пятой секции было заблаговременно добывать информацию о шпионских операциях против Англии, готовящихся извне. Само собой разумеется, что достоверное заблаговременное предупреждение, получаемое от пятой секции, должно было помогать МИ-5 обеспечивать безопасность страны.

По словам Харриса, пятая секция не справлялась с этой задачей. МИ-5 решительно нажимала на СИС, требуя улучшения работы пятой секции и даже угрожая заняться этими вопросами своими силами. Конечно, подобное расширение функций МИ-5 могло произвести только правительство, и некоторые должностные лица готовы были довести этот вопрос до самых верхов. СИС поэтому уступила давлению МИ-5 и значительно увеличила бюджет пятой секции для содержания дополнительного штата. Поскольку большая часть немецких разведывательных операций против Англии проводилась с Пиренейского полуострова, то наибольшее расширение штата - с двух офицеров до шести - намечалось провести в подсекции, занимавшейся Испанией и Португалией. Харрис сообщил мне, что начальник пятой секции Феликс Каугилл подыскивает человека, знающего Испанию, который возглавил бы расширенную подсекцию. Харрис сказал, что в случае моего согласия он может предложить мою кандидатуру и очень надеется на успех.

Я решил принять это предложение, но попросил у Харриса несколько дней на размышление. Могли возникнуть какие-то препятствия. Во всяком случае, решение надо было тщательно обдумать. Пятая секция находилась в Сент-Олбансе. Это было не идеальное место, но гораздо лучше, чем Бьюли. Новая работа потребует от меня установления личных контактов с другими отделами СИС и с МИ-5. Можно было предполагать, что к этому делу проявит интерес министерство иностранных дел, не говоря уже о военных министерствах. Случайно я узнал, что архивы СИС тоже расположены в Сент-Олбансе, в соседнем с пятой секцией помещении. Оценивая отрицательные стороны этой работы, я мог отметить лишь, что она не во всех отношениях соответствует той, какую бы я выбрал сам. Испания и Португалия находились теперь далеко на флангах моих действительных интересов, однако то же самое, но в еще большей степени можно было сказать и о Бьюли.

Спустя несколько дней я сказал Харрису, что буду благодарен, если он осуществит свое предложение. Сначала Харрис заинтересовал своего шефа Дика Брумена-Уайта, который был тогда начальником пиренейского отдела МИ-5. Позже он стал моим близким другом. Я склонен полагать, что официально в пятую секцию обратился Дик Уайт, тогда ответственный работник МИ-5 и чуть ли не единственный человек, чьи личные отношения с Каугиллом оставались терпимыми (Дика Уайта, Большого Дика, не следует путать с Диком Бруменом-Уайтом, Маленьким Диком. Первый впоследствии стал начальником СИС, а последний - членом парламента от консервативной партии по Рутергленскому округу). Прошло не так много времени, и мне позвонил сам Каугилл, предложив встретиться.

Тем временем я старался как-то выбраться из Бьюли. Я нарочно неудачно провел две лекции, после чего никто не мог утверждать, что я незаменим. Манн принял мое решение уволиться сочувственно, со свойственным ему благоразумием. Он только попросил меня задержаться, пока я не найду себе замены. И мне опять посчастливилось. Тот самый Хэзлитт, который плечом к плечу с капитаном 3 ранга Питерсом храбро встретил "немецких парашютистов" в Брикендонбери, оказался не у дел.

Окончательное оформление заняло еще две-три недели. За это время я нанес визит Каугиллу в Маркейте, расположенном на отвратительном узком участке Большой Северной дороги. В те времена было меньше формальностей. Я не подавал официального заявления о приеме на работу, и поэтому Каугилл не выражал формального согласия взять меня. Тем не менее во время беседы в тот долгий вечер он рассказал мне, в чем именно будут состоять мои обязанности на фоне структуры СИС в целом. Поскольку его высказывания носили строго секретный характер, я воспринял их как официальное заявление о приеме на работу. Другими словами, я уже считал себя принятым.