Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера - Томми Хилфигер
Держать магазин, как оказалось, замечательный способ заводить знакомства с женщинами. Моей самой близкой подругой на тот момент была Кэти Уилсон, которую я встретил на Мейн-стрит в Хианнисе 5 июля 1969 года возле кафе-мороженого Friendly’s. Я остановился и посмотрел на нее, а она взглянула на меня, словно мы давно знали друг друга, как если бы учились в одной школе или она дружила с моими сестрами. Она была очень-очень-очень опрятной и очень-очень-очень милой. На следующий день мы зашли в Friendly’s и взяли кофе Fribbles — так у них называют молочные коктейли. Она приехала в Хианнис на лето, как и я. И была очень нежной, невинной, настоящей американкой, с длинными светлыми волосами, красивой улыбкой и поразительно прекрасными чертами лица. Я сходил с ней в кино для автомобилистов под открытым небом и на рок-концерт. Вскоре по-настоящему влюбился в Кэти. Она была девушкой моей мечты. Кэти Уилсон очень понравилась моему папе.
Осенью того же года я побывал у нее дома в Фейетвилле, штат Нью-Йорк, рядом с Сиракузами. Я вышел из «Корвайра», одетый в водолазку и винтажную военную шинель, купленную на площади Святого Марка, полы которой почти касались земли. Мои джинсы-колокола Landlubber были в том же стиле, такие длинные, что я наступал на края брючин, ставшие потертыми и грязными. Волосы у меня были длинными. Когда я подошел к двери, ее родители осмотрели меня с ног до головы так, будто увидели во мне пришельца с Марса. Они были очень милы, но язык их тел говорил мне, что они не в восторге от моего визита к их дочери. (В тот момент я еще не знал, что Кэти к тому же не сказала им о нашей поездке в гости к друзьям в Вустер, Штат Массачусетс. Мама и папа еще больше рассердились, когда она не вернулась домой той ночью… и в последующие ночи. Поэтому они вовсе не были мне рады.)
Кэти отправилась в колледж Миддлбери в Вермонте. Она пару раз приезжала ко мне в Элмайру, а я навещал ее. Мне хотелось, чтобы она чаще приезжала и проводила больше времени со мной, но она очень серьезно относилась к учебе и решила не тратить времени на поездки. А потом заболела мононуклеозом и не могла ездить далеко. В итоге мы отдалились друг от друга, но мы с Кэти навсегда остались друзьями.
А теперь мы могли заполучить любую хорошенькую девушку, приходившую в People’s Place! Если у меня когда-либо и была озабоченность по поводу знакомств, то теперь ее след простыл. Я знал всех девушек в кампусе элмайрского колледжа и встречался с теми, кто мне нравился, без проблем. Как-то вечером мы отправились на Boss Tweed’s, где я познакомился с очаровательной Карен Волф, напоминавшей светловолосую, голубоглазую фею, которая после занятий работала официанткой. Мы бросали четверть доллара в музыкальный автомат, снова и снова слушая, как Род Стюарт поет «Мэгги Мэй», ели бесплатный попкорн и пили пиво Genesee небольшими стаканчиками за десять центов — «даймис»[31]. Моя былая закомплексованность пропала; теперь у меня всегда была компания, если я в ней нуждался.
Мне очень нравилось видеть, когда оказывался вблизи своей школы, что все больше людей носили одежду, которую я привез в город. И хотел, чтобы все выглядели так же, как выглядели мы с Ларри. Теперь мы уже еженедельно ездили в Нью-Йорк для пополнения запасов. Однажды на перемене к нам подошли замдиректора нашей школы и инспектор по делам несовершеннолетних, г-н Фицджеральд.
— Ребята, вас не было в школе два дня.
— Верно, — сказал Ларри. — Мы ездили в Нью-Йорк и там закупали товары для нашего магазина!
Став более искушенными в торговле, мы узнали, что не стоит ориентироваться на Limbo в приобретении товаров; мы могли бы наладить контакты с производителями. Отец Ларри, Боб Стимерман, оказал нам огромную помощь, за которую я всегда буду ему благодарен: он разрешил нам пользоваться своей кредитной линией. Раньше от нас требовалось платить за товары наличными и самостоятельно отвозить их домой, а теперь мы могли размещать заказы и пользоваться доставкой. К этому времени я на протяжении многих лет постоянно бывал в доме Стимерманов. Отец Ларри был спокойным и уравновешенным человеком. Он научил меня обдумывать, рассматривать все аспекты проблемы, прежде чем принимать решение. Я стал частью семьи Стимерман. Это общение согревало меня. Хотя любил свою семью, у Стимерманов я получил другой опыт. Их связывали тесные семейные узы, которых так не хватало в моем доме. В отличие от наших трапез, обычно хаотичных и шумных, с младенцами и маленькими детьми, а также опасений по поводу отцовского гнева, Стимерманы за обеденным столом вели разговоры и наслаждались общением друг с другом. Я находил это замечательным. Мне нравилось, как Боб Стимерман мыслит, и принял его как отца, которого у меня никогда не было.
Мы с Ларри впервые посетили выставку модной индустрии, где производители и оптовики представляли свои товары, в «Статлер Хилтон», отеле на 33-й улице, в выходные в феврале 1970 года, и увидели демонстрацию одежды таких брендов, как A Smile, Michael Milea, Gentleman John, Faded Glory, Brittania, Bouncing Bertha’s Banana Blanket, Billy Whiskers, UFO, Landlubber, Viceroy, Cheap Jeans. Это был визуальный взрыв. Платья и жилеты ручной вязки, футболки, украшенные в технике узелкового батика, вареные вельветовые брюки-клеш — все это было там представлено. Одежда, которую можно увидеть на рок-звездах в журнале Crawdaddy, одежда, которую люди надевают, отправляясь на концерты.
Как бы я хотел вернуться в прошлое и прогуляться там, уже познав то, что знаю сейчас. Там было множество диких личностей и великих идей!
Мода словно воспламеняла, и неожиданно мы смогли привезти в Элмайру все, что хотели!
И все же я по-прежнему считал, что Limbo — лучший в мире магазин, и хотел, чтобы People’s Place создавал такое же ощущение, только еще круче, если только подобное вообще возможно. Когда другой магазин в центре Элмайры закрылся, я скупил все их стеклянные витрины, которые они были готовы выбросить. Мы поставили их перед нашей стеной с джинсами
