Александр Клинге - Ленин. Самая правдивая биография Ильича
Как он выглядел в эти годы? В петербургский период своей жизни юноша сильно изменился. Он впервые жил совершенно самостоятельно, без всякой опеки со стороны матери. Владимир стал выглядеть гораздо старше, внешне все больше становился похож на отца. Этому способствовала и ранняя лысина. Бороду и усы он не брил, а аккуратно подстригал. Для Ульянова в целом была характерна аккуратность во всем. Его одежда могла быть старой, но никогда не была неряшливой или рваной. Карандаши на рабочем столе были неизменно заточены и сложены идеально ровно. Владимир не выносил беспорядка на рабочем месте. От окружающих он требовал того же самого.
О правильном питании он, напротив, заботился мало. В результате его здоровье начало давать сбои – опасный признак для молодого человека, которому не было и 25 лет. Боли в животе достигали такой интенсивности, что он не мог спать по ночам. К ним добавлялись и мигрени. Доктора поставили Владимиру диагноз «катар желудка». Подобного рода заболевания были широко распространены в семье Ульяновых, так что наследственность играла в данном случае решающую роль.
Таким Владимира Ульянова видели участники революционных кружков. Он выглядит гораздо старше своих лет. Понимаете, откуда взялась кличка «Старик»?
У партийных товарищей он получил кличку «Старик». Один из его друзей той поры, Александр Потресов, вспоминал: «Он был молод только по паспорту. На глаз же ему можно было дать не меньше тридцати пяти – сорока лет. Поблекшее лицо, лысина во всю голову, оставлявшая лишь скудную растительность на висках, редкая рыжеватая бородка, хитро и немного исподлобья прищуренно поглядывающие на собеседника глаза, немолодой, сиплый голос. У молодого Ленина, на моей памяти, не было молодости. И это невольно отмечалось не только мною, но и другими, тогда его знавшими. Недаром в «Петербургском союзе борьбы» того времени, этой первичной ячейке будущей партии, его, по годам молодого, звали Стариком, и мы не раз шутили, что Ленин даже ребенком был, вероятно, такой же лысый и старый».
Ульянова воспринимали как Старика не только в силу внешности. Прозвище отражало определенный авторитет, которым он пользовался у товарищей. «Мы единогласно, бесспорно и молчаливо признали его нашим лидером, нашим главой, – вспоминал впоследствии один из его соратников тех лет. – Это главенство основывалось не только на его подавляющем авторитете как теоретика, на его огромных знаниях, необычайной трудоспособности, на его умственном превосходстве, – он имел для нас и огромный моральный авторитет». Конечно, реальность в этом высказывании немного приукрашена, но совершенно беспочвенным его назвать нельзя. Лидерские качества Ленина подчеркивали не только его сторонники, но и противники. Один из оппонентов Владимира Ульянова тех лет писал: «Я не знаю, хотел ли с самого начала Владимир Ильич непременно руководить его окружавшими, стремился ли он непременно стать во главе движения (…). Мне лично думается, что он в большинстве случаев становился руководителем своих товарищей и окружавших его не потому, что непременно хотел быть среди них первым, а потому, что он шел всегда впереди их, показывая им дорогу своим личным примером и невольно ведя за собой».
В чем же заключался этот личный пример, эти качества, которые делали Ленина лидером среди единомышленников? Вновь предоставим слово Александру Потресову: «Никто, как он, не умел так заражать своими планами, так импонировать своей волей, так покорять своей личностью, как этот на первый взгляд такой невзрачный и грубоватый человек, по-видимому, не имеющий никаких данных, чтобы быть обаятельным. Ни Плеханов, ни Мартов, ни кто-либо другой не обладали секретом излучавшегося Лениным прямо-таки гипнотического воздействия на людей, я бы сказал, господства над ними. Плеханова – почитали, Мартова – любили. Но только за Лениным беспрекословно шли, как за единственным, бесспорным вождем. Ибо только Ленин представлял собою, в особенности в России, редкостное явление человека железной воли, неукротимой энергии, сливающего фанатичную веру в движение, в дело с неменьшей верой в себя. Эта своего рода волевая избранность Ленина производила когда-то и на меня впечатление». Именно целеустремленность, энергия и воля, которые буквально излучал молодой Владимир Ульянов, привлекали к нему товарищей по нелегальной деятельности и заставляли идти за ним, подчиняясь его руководству.
Однако до всероссийской известности ему было еще далеко. Она придет к нему в следующие годы.
Глава 3
Ссыльный
Дверь камеры 193 Дома предварительного заключения захлопнулась за Владимиром Ульяновым. Было ли это для него неожиданностью? В тактическом плане определенно да: еще 5 декабря он писал матери совершенно беззаботное письмо, и в целом арест оказался внезапным. Однако Владимир не мог не понимать, что занимается антигосударственной деятельностью и потому постоянно подвергается угрозе попасть в тюрьму. Пример брата был у него перед глазами.
Поэтому, когда 21 декабря его вызвали на первый допрос, он был спокоен и уверен в себе. У него было мало опыта общения со следователями, однако имелось юридическое образование. Поэтому он уверенно заявлял: «Не признаю себя виновным в принадлежности к партии социал-демократов или какой-либо партии. О существовании в настоящее время какой-либо противоправительственной партии мне ничего не известно». Формально Ульянов говорил полную правду – создание партии в строгом смысле было пока мечтой, но не реальностью.
Условия содержания арестованного были по всем меркам весьма либеральными. С воли ему могли переправлять продукты в любом количестве, любую легальную литературу. Он мог беспрепятственно читать и писать. Одна из первых просьб к родным заключалась в том, чтобы ему доставили хорошие карандаши. Его переписку, разумеется, читали, но на этот случай у него был заранее заготовлен и согласован с товарищами шифр. Так, свои вопросы относительно судьбы соратников он маскировал под список книг, которые просил прислать ему в камеру. К примеру, не существовавшая в реальности книга Костомарова «Герои Смутного времени» обозначала двух молодых подпольщиков, носивших клички Минин и Пожарский. В ответном письме товарищи написали, что в библиотеке имеется только первый том – то есть что арестован только один из двоих.
Пригодилась и старая игра детских времен – написание писем молоком. Одна из самых знаменитых историй о Ленине, широко тиражировавшаяся в советские времена, – рассказы о том, как он делал чернильницы для молока из хлебного мякиша. При приближении тюремщика чернильницу приходилось съедать.
