Николай Зубов - Отечественные мореплаватели-исследователи морей и океанов
Анализируя это высказывание Витсена, В. Ю. Визе напоминает, что в старину река Индигирка называлась рекой Собачьей и поэтому «не исключено, что здесь… имеются в виду Новосибирские острова».
Однако из всех островов, расположенных к северу от сибирского побережья, Новосибирские острова наиболее доступны. Зимой туда можно пройти по ровному припайному льду, летом – по чистой воде через пролив Дмитрия Лаптева, ежегодно совершенно освобождающийся от льдов.
Возможно поэтому, что расположенная к востоку от Новой Земли – далекая, трудно доступная и зимой и летом Собачья местность, о которой говорит Витсен, – это Северная Земля. Такое смелое предположение отчасти подтверждается картой Исаака Массы, составленной в 1609 г. и изданной в 1612 г. под названием «Карта Северной России, страны самоедов и тунгусов».
Визе под этой картой приводит следующее примечание Исаака Массы: «Я имел приятеля в Московии, брат которого бывал там (т. е. в Сибири.—В. В.) и он дал мне немалую карту этих стран… Он сам бывал в Вайгачском проливе и знал всю местность до реки Обь, но о более далеких странах он только слыхал. Таким образом, карта эта передает только береговые места. Я получил ее с большим трудом, так как русский, сообщивший ее мне, подвергся бы смертной казни, если бы о том узнали»[57].
Голландец Исаак Масса, проживший много лет в России и хорошо говоривший по-русски, всякими правдами и неправдами добывал сведения о ее Севере, написал о Московии несколько сочинений и составил несколько карт России.
Из примечания Исаака Массы следует прежде всего, что эта карта составлена русским и попала она к Массе не позднее 1609 года.
Сама карта с географической точки зрения очень плоха. Особенно это относится к западной ее части, на которой Белое море не показано. Летний берег Белого моря выходит в океан, Северная Двина течет с запада на восток и т. д. Очевидно, составитель карты был плохо знаком с западным районом Арктики и поэтому карта Исаака Массы в своей западной части значительно хуже карты Баренца, опубликованной в 1598 г. также в Голландии.
Но зато на восток от Канина Носа карта Исаака Массы гораздо верней карты Баренца. Здесь показаны: Югорский Шар, Карские Ворота, Маточкин Шар, Байдарацкая губа, Шараповы Кошки, остров Белый, город Мангазея (основанный в 1601 г.), остров Сибирякова, река Пясина. Но наибольшее внимание на этой карте привлекает большой остров, южный берег которого показан к северу от Енисея и Пясины. И невольно возникает, хотя и маловероятное, предположение: не показана ли здесь Северная Земля – Собачья местность, о которой писал Витсен? Во всяком случае из карты Исаака Массы следует, что уже в XVI в. Печорское море, все новоземельские проливы и весь южный берег Карского моря от Маточкина Шара и до устья Пясины были освоены русскими людьми даже картографически.
6. Основные причины быстрого продвижения русских в Сибири
Быстрое продвижение как промышленных, так и служилых русских людей по Сибири на восток объяснялось прежде всего поисками мехов (мягкой рухляди), главным образом драгоценных собольих шкурок, а быстрое продвижение на север по сибирским рекам на берега Северного Ледовитого океана – поисками моржовых бивней (кости рыбьего зуба).
Однако не промыслы, а меновая торговля манила русских в неизведанные земли и моря. Насколько выгодна была такая торговля, свидетельствует, например, то, что первые промышленники, добравшиеся до Камчатки, выменивали за железный нож 8, за железный топор 18 собольих шкурок. За медный котелок якуты приносили столько собольих шкурок, сколько влезало в котелок. При этом местные жители еще подсмеивались над наивными русскими, производившими столь невыгодную для них мену. Моржовые бивни, из которых местные жители выделывали мелкие украшения, ценились ими также недорого. А между тем эти бивни продавались на рынках Западной Европы дороже слоновой кости.
И вот потянулись в Сибирь за легкой наживой промышленные и торговые русские люди – наиболее отважные, наиболее предприимчивые. За промышленными и торговыми людьми, а иногда и впереди них, шли казаки – служилые люди. Они несли государеву службу: приводили местное население «под высокую цареву руку», облагали его податью – «ясаком»– и одновременно сами, на свой страх и риск, занимались и промыслами, и меновой торговлей.
Московское государство, начинавшее в это время устанавливать торговые сношения с Западной Европой, крайне нуждалось в валюте, а такой, наиболее удобной для перевозок и в то же время весьма ценной валютой, как раз и были меха и моржовые бивни.
Однако по мере освоения Сибири запасы пушнины и моржовых бивней у местного населения убывали. Надо было искать новые районы выгодной меновой торговли, новые племена, которые можно было обложить ясаком. Так русские с Оби перешли на Енисей, затем на Лену, Яну и Индигирку, а потом и на Колыму.
Спускаясь по рекам к берегам Северного Ледовитого океана, русские находили там не менее ценную добычу, чем соболь, – моржовые бивни. Во время поисков моржовых лежбищ мореходы тщательно обыскивали берега и при этом открывали морские пути в устья других, еще не изведанных рек. Таким образом, соболь манил русских все дальше на восток, к Тихому океану, а морж – все далее на север – к берегам Северного Ледовитого океана. В этом стремлении русских людей на восток и на север интересы государства и промышленных и торговых людей полностью совпадали. Государству надо было определить и закрепить свои северные и северо-восточные границы. Важным заданием для служилых людей были также поиски руд.
Быстрое продвижение русских на восток и на север объясняется не только погоней за соболем и не только предприимчивостью промышленных и служилых людей. У русских было огнестрельное оружие. Кроме того, после покорения Ермаком сибирского царька. Кучума русские во время своего продвижения на восток вплоть до Тихого океана и на север до Северного Ледовитого океана почти не встретили более или менее организованного сопротивления местных жителей. Напротив, они очень помогли русским в освоении необжитых районов. Только на Чукотском полуострове сопротивление «не мирных» чукчей было сломлено лишь к концу XVIII века.
Надо отметить, что в освоении северных окраин Сибири и прилегающих арктических морей большую роль сыграли поморы – судостроители и мореходы, перебравшиеся после закрытия «Мангазейского хода» в Сибирь. Это они строили кочи для сибирских плаваний, это они принесли с собой навыки ледового плавания в полярных условиях – навыки правильного использования и весел и парусов.
7. Первые плавания русских по Охотскому морю
(1645–1651)
В 1639 г. Иван Юрьев Москвитин первым из русских, как уже упоминалось, вышел на побережье Охотского моря в 45 км к юго-западу от устья реки Охоты и здесь основал зимовье. Во время своих походов он услышал от местного населения о великой реке Амур. И вот в 1644 г. письменный голова Василий Данилов Поярков, посланный якутским воеводой Петром Петровичем Головиным, достиг устья Амура, здесь перезимовал, построил суда и летом 1645 г. отправился в первое плавание русских по Охотскому морю. О своем путешествии Поярков составил «чертеж и роспись дороги своей».
Москвитин и Поярков побывали на западном побережье Охотского моря. Как мы видели, есть некоторые основания полагать, что в 1648 г. на восточное побережье Охотского моря был занесен коч Федота Попова – соратника Семена Дежнева.
Любопытно отметить, что первые русские, увидевшие берега морей Тихого океана, – Дежнев, Москвитин, Поярков – были родом из Великого Устюга, а Попов из Холмогор. Все они были поморами, знакомыми с плаваниями по рекам и морю, знакомыми с постройкой судов.
Сравнительно мало известно имя одного из первых «плавателей» по Охотскому морю – Алексея Филиппова.
Филиппов около 1646 г. прошел из Якутска к Охотскому морю по пути, уже пройденному Москвитиным – по рекам Ленского бассейна, затем по реке Улье до ее устья и по Охотскому морю вдоль берега до устья реки Охоты. В 1648 г. Филиппов вместе с семью другими служилыми людьми перешел на парусном судне в одни сутки от устья реки Охоты на восток, до «Каменного мысу» (полуостров Лисянского), у которого были обнаружены большие лежбища моржей. Оттуда, также в течение суток, – до устья реки Мотыклеи. Вблизи этого устья Филиппов видел «острова в море», на которых, по словам местных тунгусов, «лежит зверя моржа много». В 1649 г. Филиппов вернулся в Охотск, а в 1652 г. в Якутск[58].
Много пушнины и моржовых бивней было послано в Москву после посещения Филипповым Охотского моря. Но с исторической точки зрения наибольшей драгоценностью была первая, составленная по рассказам Филиппова лоция посещенных мест. Называлась она так: «Роспись от Охоты реки морем итти подле земли до Ини и до Мотыклея реки и каковы где места, и сколько где ходу и где каковы реки и ручьи пали в море, и где морской зверь морж ложится и на которых островах»[59].
