Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo
После этого де Бир написал мучительное и самоуничижительное письмо с извинениями в адрес финансового стержня партии. По его признанию, это было самое трудное письмо, которое ему пришлось написать за сорок с лишним лет их дружбы. "Мы потрясены тем ужасным результатом, которого добились", - овечьим тоном признался де Бир и продолжил в том же покаянном духе. Он чувствовал "явный стыд" за себя и "отчаянную вину" перед Оппенгеймером (и другими спонсорами) за то, что "ввел их в заблуждение" "столь грубым образом". "Одно дело - быть немного излишне оптимистичным, но это просто не имеет никакого отношения к тому, что мы обсуждали. Ближайшее объяснение, которое я могу найти, заключается в том, что, когда речь идет о наших традиционных сторонниках, они поддались на удочку, что "Натс" могут предложить более эффективную оппозицию АНК, чем мы, и им было легко согласиться с этим, потому что "Натс" фактически приняли нашу политику. Что касается "новых" избирателей, то мы не смогли повлиять на чернокожих, а цветные [и] индейцы боятся АНК еще больше, чем белые, и голосовали соответственно. Трудно держать себя в руках, но я должен попытаться. Небольшое ядро все еще существует, и его нужно сохранить, по крайней мере до тех пор, пока не будет разработана новая стратегия". Для того чтобы вернуть и оживить либерализм, ей также требовалось влить новую кровь в высшие эшелоны власти. После обычной консультации лидера партии с HFO де Бир, как и Эглин шесть лет назад, пришел к выводу, что лучше всего пасть на меч. Через два дня после того, как он написал Оппенгеймеру свое mea culpa, де Бир объявил о своей немедленной отставке с поста лидера партии.
Тони Леон был готов заполнить образовавшуюся пустоту. Сын Рамона Леона, бывшего судьи натальской коллегии (Леон-старший и его вторая жена Жаклин были знакомыми Гарри и Бриджет в Дурбане), Леон-младший к тридцати годам стремительно поднялся по жирному столбу политики благодаря сочетанию проницательности, пылкости и амбиций. К удивлению и раздражению Сюзман, Леон победил ее преемницу, Ирен Менелл, в конкурсе на выдвижение от Прог в Хаутоне в 1989 году. В дальнейшем он занял вакантное место Сюзман в парламенте. Де Бир сопровождал Леона в Брентхерст вскоре после того, как Леон был избран лидером городской фракции Прог в Йоханнесбурге в 1988 году, и для младотурка это стало началом "значительных и прочных отношений" с Оппенгеймерами.⁵¹ На партийном сборе средств после того, как в 1987 году Проги потерпели поражение на выборах от КП, HFO призвал войска цитатой из звонкой сентенции Черчилля "В поражении - неповиновение, в победе - великодушие", и Леон был поражен этим.⁵² Перед лицом битвы за выживание ДП, вызов (и боевая приверженность отстаиванию "мускулистого либерализма") - это то, что предложил драчливый Леон, когда он принял руководство от де Бира в 1994 году. Оппенгеймер утвердил и поддержал Леона в этой роли, наслаждаясь политическими анекдотами и колкостями, которые новоиспеченный лидер передавал ему. "Скажи мне, Тони, сколько денег поможет тебе достичь твоих политических целей?" - спросил Леона миниатюрный государственный деятель, когда тот приступил к восстановлению партии.⁵³ Леон выудил цифру из воздуха и попросил 600 000 рандов. Но просьба была удовлетворена так любезно и непринужденно, что Леон задумался, что было бы, если бы он попросил в десять раз больше.
Брентхерстская группа: АНК и большой бизнес
В то время как ДП была практически уничтожена на выборах (и списана прессой в серию мрачных эпитафий), АНК вышел из выборов с почти непререкаемым политическим и моральным авторитетом: дивиденды освобождения, подкрепленные аурой святости Манделы. АНК полностью доминировал в ВНС. Де Клерк занял один из двух постов заместителя президента - другой пост намеренно занял Табо Мбеки, - а в состав кабинета первоначально вошли члены НП и МФП. Однако АНК фактически правил так, как будто других партий там не было. Именно это заставило де Клерка выйти из многопартийного правительства всего через два года. Мало кого в гражданском обществе беспокоили мажоритарные инстинкты АНК и его очевидная привычка к однопартийному доминированию. Еще меньше тех, кто осознавал жизненную важность политической оппозиции. Для того чтобы демократия укоренилась, необходимо было противостоять гегемонии АНК - стремлению правящей партии установить контроль не только над государственными органами, но и над социальными и культурными институтами, такими как пресса и университеты.
В период расцвета АНК крупный бизнес находился в сложных и противоречивых отношениях с правительством. С одной стороны, он помогал компенсировать застывшее кредо партии - социалистическую экономику, тем самым укрепляя демократические перспективы "Радужной нации". Но с другой стороны, сотрудничество крупного бизнеса с правительством (а через него и с организованным трудом) в таких уставных органах, как Национальный совет экономического развития и труда (Nedlac), служило подтверждением гегемонии АНК. Подобные корпоративистские институты заглушали голоса малого бизнеса и безработных и создавали для страны проблемы на будущее. В отличие от Недлака, Брентхерстская группа, собравшаяся в уединенном месте в Брентхерстской библиотеке Оппенгеймера, была неформальной инициативой, объединившей высокопоставленных представителей крупного бизнеса с движущими силами АНК под руководством Манделы. Целью было наладить диалог, установить доверие и прийти к консенсусу относительно экономического будущего Южной Африки. Эти встречи проходили скорее под благосклонным наблюдением плутократа и президента, чем под их
