Владимир Коробов - Василий Шукшин: Вещее слово

чтении усомнилась и книги быстро обменивать перестала – продлевала их на более продолжительный срок. Тогда «…я наловчился, – пишет Шукшин в рассказе „Гоголь и Райка“ из того же биографического цикла „Из детских лет Ивана Попова“, – воровать книги из школьного книжного шкафа… Приоткроешь створки – щель достаточная, чтоб пролезла рука: выбирай любую! Грех говорить, я это делал с восторгом…»

Но пропажу обнаружили, замок сменили. К тому же мать начала самым активным образом бороться с этой книгома—нией. Вначале ее радовало, что сын так много читает, но тут выяснилось, что хорошей учебе это никак не способствует. <…> В результате из библиотеки его выписали, друзьям строго—настрого наказали книг для него не брать. А заметила после этого Мария Сергеевна у сына на столе опять литературу – книги изорвала, а самому ему устроила примерную взбучку. Конечно, это его не остановило: вкладывал книжку в обложку задачника и читал, но ведь «задачник» хоть и подолгу, но не все же время изучать можно! К тому же опять накладка вышла. «Керосину нальет, в картошку потихоньку фитиле—чек вставит, – рассказывает Мария Сергеевна, – и под одеялом закроется, чтоб не видно, и читает по ночам. Ведь одеяло прожег!»

«На мое счастье, – писал потом в рассказе Шукшин, – об этой возне с книгами узнала одна молодая учительница из эвакуированных ленинградцев (к стыду своему, забыл теперь ее имя). Она пришла к нам домой. (Наши женщины, все жители села очень уважали ленинградцев.) Ленинградская учительница узнала, как я читаю, и разъяснила, что это действительно вредно. А главное, совершенно без всякой пользы: я почти ничего не помнил из прочитанной уймы книг, а значит, зря угробил время и отстал в школе. Но она убедила и маму, что читать надо, но с толком. Сказала, что она нам поможет: составит список, я по этому списку буду брать книги в библиотеке. <… >

С тех пор стал я читать хорошие книжки. Реже, правда, но всегда это был истинный праздник. А тут еще мама, а вслед за ней Таля тоже проявили интерес к книгам. Мы залезали вечером на обширную печь и брали туда с собой лампу. И я начинал… Господи, какое это наслаждение! Точно я прожил большую—большую жизнь, как старик, и сел рассказывать разные истории моим родным. Точно не книгу я держу поближе к лампе, а сам все это знаю…»

И правда ведь – это был праздник, счастье, радость!

Коробов В. И.

Письма М. С. Шукшиной к В. И. Коробову

В соответствии с нормами современной орфографии и пунктуации в письмах проставлены знаки препинания (в том числе свидетельствующие о начале и конце предложений), изменены написания слов.

07.08.75

Добрый день, уважаемый Владимир Иванович!

Получили от Вас журнал.[22] Большое спасибо.

Дорогой Владимир Иванович, я хотела Вас еще попросить, в каком журнале Лида[23] написала, может, пришлете, охота почитать, а Лиды сейчас дома нету, если будет, милости прошу, Владимир И. (Иванович. – А. К.[24]), пожалуйста. Иеще одна просьба, может, узнаете, будет или нет на Родине памятник.[25] Душа болит, неужели неправду говорили? Хоть бы посмотреть, пока живая. Болею сильно, плохо с головой, болит, не проходит. Ну вот, Владимир Иванович, если не будет затруднения, то постарайтесь узнать, пожалуйста, а если некогда, то напишите хоть слов десяток: куда обратиться, я сама спрошу (я не знаю, у кого спросить можно).

Ну, еще раз большое Вам спасибо за журнал, где бы мы его достали? Ну, до свидания, Владимир Иванович, будьте здоровы, привет Вашей семье.

Напишите, хоть немного.

Все. М. С. (Мария Сергеевна)

15.04.74

Добрый день, дорогой и милый человек, Владимир Иванович! Получила я от Вас бандероль – журналы.[26] Посмотрела. Большое Вам спасибо, хорошо в журналах. Вот только в первом журнале[27] надо бы выбросить «бочку»[28] (два слова неразборчиво), «на лодочке старика утопить»,[29] «ствол со ствольной коробкой».[30] Они всю статью марают. Остальное все хорошо. Спасибо вам большое, дорогой человек, Владимир Иванович!

Я писала Залыгину письмо (мне адрес дал Толя Заболоцкий) посоветоваться: как нам сделать с письмами (В. М. Шукшина). Мы хотим их опубликовать, но как сделать это все получше? Кто нам поможет? Писем много и чужих писем (читателей) очень много, такие все добрые. Я их все перепечатала – Васи и чужые, к Васе. Когда он снимал какой—нибудь фильм, к нему много писем шло и он их отправлял ко мне и наказывал, чтобы я их собирала. Я их собирала, и перепечатывали у меня дома (давать, я никому не даю даже никогда). Ну, письма я никогда никому не отдам, ни на какие хранения, пока сама живая. А там, дочь, племянники… Сына нет и (одно слово неразборчиво) можно сказать, сына потеряла, да еще письма куда—то отдать? Тогда я совсем могу с ума сойти, ведь вся отрада: я их читаю и перечитываю, а потом что делать? Да они лучше матери и сестры нигде не сохранятся. Я собираюсь поехать к Пасхе в Москву, я бы все с собой прихватила. Но вот болезнь приковала. Лежу, поднялось давление страшное. Может, летом, Бог даст, просветится в глазах, приеду и привезу всё. Вот Вы посмотрите. Да Лиды летом дома не будет, и Толи Заболоцкого не будет, встретить, кто встретит? Некому будет. Когда я в Москву приезжала, это все Толи была забота, я хоть и Толи сколь нужна. (…) Если бы я с Вами встретилась, обо всем поговорили, а то что в письме.

Ну ладно. Я спала, во сне видела (себя) у милого сына на могиле, а вот (одно слово неразборчиво) сорвалось. Никто не может представить, как же я скучаю об милом сыночке! Иопять не вижу… Господи, какого же здесь сердца надо терпеть такую боль! Вот, не одного сына потеряла, а всю семью. Он, милое дитё, каждый ихний (шажок) мне писал, а сейчас как все потонуло. Ладно, чужие люди не бросают, иначе давно на земле не была, но мир, как пословица говорит, не без добрых людей. Он, милый сын, сам любил душой народ, и сейчас нас люди не забывают, находят. Он, милый дитя, так любил народ, он за человеком готов кинуться в огонь и в воду. И вот он мне сколько оставил сыновей, дочерей и даже внуков. Пишут и институты и школы. Откуда только нет (писем)! Я сроду таких городов и районов не слышала, вот дитёнок познакомил со своей Родиной.

Ну ладно, милый человек, Владимир Иванович, большое Вам, дорогой, спасибо. Вы напечатали умные рассказы, будут идти они по всей стране, будут люди читать.