Владимир Костенко - На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг.

С утра грузим уголь. Принимаем барказами 35–40 тонн в час. Погода прекрасная, даже обычная океанская зыбь отсутствует, а есть только небольшая рябь. Дозорные крейсера окружили эскадру растянутым кольцом, готовые сейчас же известить о приближении неприятеля. Если есть опасность нападения, то погрузка угля — довольно смелое занятие под носом у противника. Чтобы дойти до Кам-Ранх-бэй, эскадра, собственно, в угле не нуждается. Мы могли бы уже сегодня к вечеру быть там, а на «Орле» еще остается 760 тонн.

Эскадра ловко отвела глаза японцам. Угольщики, сосредоточенные в Зондском проливе между Суматрой и Явой, привлекли внимание японского флота, а эскадра прошла в Южно-Китайское море Малакским проливом и временно замела свои следы.

Если Рожественский решил идти прямо во Владивосток, не дожидаясь соединения с отрядом Небогатова, отставшего от нас по крайней мере на три недели, то непонятно, какая роль отводится 3-й эскадре.

31 марта. Сегодня на рассвете слева в утреннем тумане среди завесы легких облаков мы уже могли рассмотреть синеву прибрежных гор. Ночью в 2 часа миновали маяк Падарана, по нему определились и пошли вдоль берега к бухте Кам-Ранх. Очевидно, вчера мы занимались погрузкой угля только для того, чтобы провести время, так как адмирал стремился подойти к берегу на рассвете. «Орел» принял 254 тонны, остальные броненосцы первого отряда — более чем по 300 тонн.

Итак, наш грандиозный переход в 4550 миль окончился. Он длился 28 суток. Эскадра расположилась вне бухты. Боевые корабли приступили к погрузке угля, пять дозорных крейсеров ходят по горизонту, миноносцы и минные катера ушли в бухту тралить и делать промеры.

При приближении к этой пустынной бухте спугнули какой-то пароход, который полным ходом стал удирать к нескольким скалам и мелким островкам, разбросанным вдоль берега. За ним в погоню ринулся «Жемчуг», а затем пошли «Изумруд», «Светлана» и «Кубань». У береговых скал «Жемчуг» через 40 минут погони остановил беглеца. Подошли и другие крейсера. В течение часа они оставались на месте. Вероятно, шел осмотр документов и груза. Затем крейсера вернулись, отпустив пароход. «Кубань» пошла далее в дозор. Многие возмущаются — как можно было отпустить даже нейтральный пароход, который был свидетелем того, что мы скрываемся в этой бухте? Но подробностей мы не знаем.

Передают, что адмирал был очень раздражен тем, что отпустили пароход. Это был английский пароход под немецким флагом, имевший груз угля; он обладал ходом не менее 16 узлов. Почему его отпустили наши крейсера — никто не мог понять. Если мы хотим сохранить в тайне наше пребывание здесь, то смело можно было его попросту задержать под предлогом осмотра груза. А между прочим, вполне возможно, что он служит для снабжения углем японских разведчиков и миноносцев. С 8 утра до 2 часов дня броненосцы грузили уголь. «Орел» принял 129 тонн и всего имеет на борту около 1050 тонн.

В 2 часа транспорты вошли в бухту, а 8 броненосцев, 12 крейсеров и несколько миноносцев остались в море и сейчас поотрядно ходят вдоль берега. Все корабли несут отличительные огни, кроме «Жемчуга» и «Изумруда». Луна светит достаточно хорошо, чтобы вполне ориентироваться в море. Так как все люки и иллюминаторы жилых помещений задраиваются уже с 6 часов, то внутри корабля страшная духота. Все офицеры ночуют теперь на палубах и мостиках вповалку, как и команда, подослав какую-нибудь цыновку, одеяло или подвесную койку. Хорошо спать на воздухе под легким ночным ветерком, видеть вокруг себя огни эскадры, а над головой звезды. Правда, сначала спать казалось твердовато, но к этому быстро привыкли. Последнее время я пристроился спать на верхнем кормовом мостике, где за переход сдружился с группой комендоров, сигнальщиков и гальванеров. Сюда же приходит спать ночью и мой приятель, баталер Новиков. Мы лежим рядом на настиле мостика — я на своей дакарской травяной цыновке, а Новиков — на угольном мешке. Новиков в ночных беседах, затягивающихся до полуночи, рассказал мне о своих родных, о жизни в захолустной деревне Тамбовской губернии, о своей ранней тяге к морю, о поступлении на флот по призыву, о начале службы в Балтийском море. Он много читал, хорошо знаком с русской классической литературой, посещал в Кронштадте воскресную школу, где и был арестован во время очередной полицейской облавы. Сейчас, под влиянием впечатлений океанского плаванья, его все больше увлекают области знания, освещающие жизнь природы и народов, населяющих земной шар. Томимый жаждой все понять, он в то же время горит желанием поделиться с товарищами каждой крупицей приобретенных им новых познаний. Но теперь Новикова и его друзей более всего волнуют вопросы о будущей судьбе далекой Родины, о том влиянии, какое на ход событий должны оказать действия нашей эскадры, и как нам быть при этих обстоятельствах.

Глава XXXII. Крейсерство эскадры у берегов Индо-Китая

1 апреля. Милях в 20 от бухты броненосцы и крейсера застопорили машины и так провели всю ночь, не становясь на якорь. Волной, ветром и инерцией корабли постепенно развернуло в разные стороны, всякое подобие правильного строя исчезло, все несли огни, соответствовавшие застопоренным машинам, а сами давали ход, чтобы отыскать свое место, поэтому чуть не перетолкались. В конце ночи в отряде броненосцев вместо восьми кораблей оказалось девять. Долго не могли выяснить, кто приблудился. Наконец, с «Суворова» осветили это лишнее судно, которое оказалось неизвестным пароходом без флага. Вяло засветили еще несколько прожекторов, в том числе и с «Орла». А чужой приблудившийся пароход спокойно шлялся. между броненосцами и затем стал удаляться. К нему приблизился миноносец и что-то на нем проверял. Пароход оказался немецким, но без груза.

В кают-компании «Орла» офицеры крайне возмущались той беспечностью и беспорядками, какие царили ночью на эскадре, когда она болталась в открытом море, имея основания ждать ночной атаки миноносцев. В 10 часов утра броненосцы вошли в обследованную и протраленную бухту и, наконец, бросили якоря после 28 дней непрерывной походной службы.

Бухта, как база для стоянки флота, действительно, оказалась весьма подходящей. Она состоит из двух частей, соединенных внутренним проходом. Выход из закрытого внутреннего пространства в открытое море стеснен большим скалистым островом, который оставляет узкий проход не более 20 кабельтовых и хорошо прикрывает единственный вход в бухту. В задней внутренней бухте устроились все наши транспорты, и туда же вошли вспомогательные крейсера «Урал», «Терек» и «Кубань» принимать уголь. При нашем приближении к бухте на горизонте слева показались четыре судна, в которых мы скоро признали наши немецкие угольщики. Это были громадные пароходы грузоподъемностью не менее 10 тысяч тонн каждый. Три из них имели по четыре мачты, вооруженные мощными грузовыми стрелами. Угольщики также проследовали в ту часть бухты, где стояли транспорты.