Запасной - Принц Гарри, Герцог Сассекский
Неизвестный номер.
Алло?
Звонил папа. Бабушкино здоровье ухудшилось.
Конечно, она была в Балморале. Эти прекрасные меланхоличные дни поздней осени. Папа повесил трубку - ему нужно было сделать еще много звонков, а я сразу же послал смску Уиллу, прилетят ли они с Кейт? И если да, то когда? И как?
Никакого ответа. Мы с Мег начали искать рейсы.
Начали звонить журналисты, мы больше не могли откладывать решение. Сказали своим сотрудникам, чтобы они подтвердили: «Мы не пойдем на церемонию вручения премии «WellChild Awards» и поспешим в Шотландию».
Потом снова позвонил папа.
Он сказал, что я - желанный гость в Балморале, но он не хочет видеть...ее. Начал излагать свои мотивы, бессмысленные и неуважительные, я их не принял:
- Никогда не говори о моей жене в таком тоне.
Он начал извиняться, заикаясь, говорил, что просто не хочет, чтобы вокруг было много людей. Никакие другие жены не приедут, Кейт не приедет, так что, по словам папы, и Мег приезжать не должна.
- Значит, только это ты и должен был сказать.
Уже вторая половина дня, больше никаких коммерческих рейсов в Эбердин. А я до сих пор не получил ответа от Уилла. Значит, мой единственный вариант - чартер из Лутона.
Два часа спустя я был на борту.
Во время полета я в основном смотрел на облака, прокручивая в памяти последний раз, когда разговаривал с бабушкой. Четыре дня назад мы долго болтали по телефону. Обсудили много тем. Ее здоровье, конечно. Беспорядки 10-го ноября. «Игры Брэмар» - ей было очень жаль, что она чувствовала себя не очень хорошо и не смогла их посетить. Кроме того, мы говорили о библейской засухе. Лужайка в Фрогморе, где жили мы с Мег, была просто в ужасном состоянии.
- Бабушка, лужайка похожа на мою макушку! Лысеет, есть коричневые участки.
Бабушка рассмеялась.
Я сказал ей, чтобы она берегла себя. Сказал, что с нетерпением жду нашей скорой встречи.
Когда самолет начал снижаться, зажегся экран моего телефона. Сообщение от Мег.
- Позвони мне сразу же, как только получишь это сообщение.
Я зашел на сайт BBC.
Бабушка умерла.
Папа стал королем.
Я надел черный галстук, вышел из самолета в густой туман и помчался на арендованной машине в Балморал. Когда я въезжал в парадные ворота, было еще более сыро и темным-темно, из-за чего белые вспышки десятков камер слепили еще сильней.
Ёжась от холода, я поспешил в вестибюль. Там меня встретила тетя Анна.
Я обнял ее:
- Где папа и Уилл? И Камилла?
Она ответила, что все они уехали в Беркхилл.
Спросила, хочу ли я увидеть бабушку.
- Да...Хочу.
Она провела меня наверх, в бабушкину спальню. Я собрался с силами и вошел в комнату. Тусклый свет, незнакомая комната - я был здесь лишь однажды в жизни. Я неуверенно пошел вперед, бабушка лежала здесь. Я замер и смотрел на нее. Было тяжело, но я держался, думая о том, как я жалел, что не видел маму в конце. Годами я сетовал на отсутствие доказательств, откладывал свое горе на потом, потому что доказательств ее смерти не было. Теперь я подумал: «Вот доказательство. Будь осторожен в своих желаниях».
Я шептал бабушке, что, надеюсь, она счастлива, надеюсь, что теперь она с дедушкой. Сказал, что мне внушает благоговейный трепет тот факт, что она до последнего дня выполняла свои обязанности. Юбилей, приветствие нового премьер-министра. На бабушкино девяностолетие мой отец прочел ей трогательное посвящение, процитировав стихотворение Шекспира о Елизавете I:
«...ни дня без деяния, увенчивающего его».
Истинная правда.
Я вышел из комнаты, пошел обратно по коридору, по ковру в шотландскую клетку, мимо статуи королевы Виктории. «Ваше Величество». Позвонил Мег, сказал, что сделал это, что я держался хорошо, потом пошел в гостиную и поужинал со своими родственниками, были почти все, но не было папы, Уилла и Камиллы.
В конце трапезы я приготовился услышать звук волынок. Но из уважения к бабушке музыки не было. Пугающая тишина.
Через час все, кроме меня, разошлись по своим комнатам. Я пошел бродить по замку - поднимался и спускался по лестницам, ходил по залам, в конце концов пришел в детскую. Старомодные ванны, лохань - всё осталось так же, как было двадцать пять лет назад. Большую часть ночи я провел, мысленно путешествуя во времени и в то же время пытаясь организовать по телефону путешествие.
Самый быстрый способ вернуться обратно - поехать с папой или Уиллом... Кроме того, на рассвете можно улететь рейсом «Британских авиалиний». Я купил билет и попал на борт одним из первых.
Сев в первом ряду, я почувствовал, что справа от меня кто-то стоит. «Примите мои глубочайшие соболезнования», - сказал пассажир, прежде чем пройти на свое место.
- Спасибо.
Через несколько мгновений - еще один пассажир:
- Мои соболезнования, Гарри.
- Спасибо...большое.
Большинство пассажиров останавливались, чтобы сказать теплое слово, и я ощущал глубокое родство с ними всеми.
Я думал: «Наша страна.
Наша Королева».
* * *
Мег встретила меня у парадной двери Фрогмора долгими объятиями, в которых я отчаянно нуждался. Мы сели за стол со стаканом воды и календарем. Наша быстрая поездка теперь превратится в одиссею. Минимум еще десять дней. И тяжелых десять дней. Хуже того, мы будем вдали от детей дольше, чем планировали, дольше, чем когда-либо.
Когда начались похороны, мы с Уиллом, едва ли перемолвившись словом, заняли знакомые места и пустились в знакомое путешествие за новым гробом - он был накрыт королевским штандартом и установлен на лафет, который везли лошади. Тот же маршрут, те же виды, но на этот раз - не так, как было на предыдущих похоронах, сейчас мы шли плечом к плечу. И играла музыка.
Когда мы пришли в Церковь святого Георгия, посреди рева десятков волынок я думал о всех важных событиях, которые пережил под этими сводами. Похороны дедушки, моя свадьба. Даже ординарные случаи, обычные Пасхальные воскресенья, ощущались особенно остро - все родственники живы и собрались вместе. Я вдруг начал вытирать слёзы.
Я спросил себя: «Почему сейчас? Почему?».
На следующий день мы с Мег улетели в Америку.
* * *
Много дней мы не могли перестать обнимать детей, не могли отпустить их из своего поля зрения, я не
