Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

Как можно доверять страну, даже одно «национальное достояние» — почти как достоинство — в руки людей с таким вкусом, людям, в душе которых такая антигармония и столько болячек?

Не верите? Ну, и получайте этот Охта-центр! Никуда не денетесь…

Седьмой час вечера. Самолет Москва-Минск уже в воздухе. Билеты пропали.

Увидел того белорусского чиновника, что делился утром оптимизмом. Приунывший. Помятый какой-то. А как же. Батька Лукашенко ведь по телевизору уже заявил перед всей своей страной — все проблемы «по газу» с Россией решены. А тут им в самый последний день года взяли да прищемили пальцы.

Вдруг остановился и подошёл ко мне. Заглядываю ему в глаза, а там — отряд белорусских партизан готовит засаду фрицам в лесной полосе.

— Мы им ещё покажем! — махнул он в сторону соседнего корпуса. — Такие вещи не забывают…

У меня почему-то вырвалось: «Спасибо». Наверное — из-за «им». Мог же сказать: «вам». Мог ещё и ударить, ведь…

21:00 31 декабря 2006 года.

Глаза у Куприянова злые-злые. На мой вопрос: «Сдержите слово — отключите газ завтра утром, если не подпишите сегодня?», посмотрел на меня как на кровного врага, как Патрушев на фотографию Басаева или как Парфёнов на рецепт от Николая Сенкевича. И не ответил. Высокомерно посмотрел на мои ботинки, а потом мне в глаза. Что-то матерное едва не вылетело из его рта. Но сдержался — рядом стояли коллеги — и направился к столу с микрофонами.

Я-то здесь причём? Хотя… Любишь медок — люби и холодок! Надо будет этот вопрос задать ему при включённой камере. Отдельно от коллег.

— Мы готовы хоть под бой курантов подписать контракты. Белоруссия всё-таки не чужой для нас народ, но готова ли белорусская сторона и белорусские руководители это сделать?

Давит на жалость. Дали слово, а теперь страшно. Да, ещё одно «шоу с вентилем» никто в мире не поймёт. Имидж ненадёжного партнёра. Раньше об этом надо было думать, тогда — с Украиной. Перевожу. Для окружающего мира российско-белорусские проблемы — это удар в первую очередь по имиджу Москвы, даже если реальной вины Минска в этих проблемах больше. Если Россия не может договориться — уговорить, сладить — даже с Беларусью, если даже с ближайшей по крови, истории и культурологическому родству страной переговоры идут в таком склочном формате, то уж простите…

Никому не дают спокойно встретить Новый год. Власти от отчаяния решили привлечь главного федерального шута — Жириновского. Вот Владимир Вольфович в сердцах ругался, когда ему по телефону сообщили задание! Но что же поделаешь? Партия сказала: «Надо!» И тот, взяв под козырёк, позвонил в РИА-Новости.

«Фракция ЛДПР намерена провести 1 января в 14.00 пикет перед центральным офисом «Газпрома» в Москве в поддержку позиции газового концерна по установлению рыночных цен на экспортируемый российский газ, сообщил в воскресенье лидер либерал-демократов, вице-спикер Госдумы Владимир Жириновский».

Самое странное — это время пикета, два часа дня. Если в Кремле уверены, что подпишут соглашение сегодня — значит, пикет завтра не понадобится. Так. Значит, понимают, что возможно сегодня не договорятся с белорусами. И готовятся вести переговоры и завтра, а пикет нужен будет для «телекартинки» — для демонстрации «возмущённого общественного мнения». Если бы собирались перекрывать газ — тогда пикет проводили бы в 10:00 утра: вот, мол, и народ перед «Газпромом» нас пришёл поддержать. Ещё раз — в Кремле боятся, что, первое, соглашения сегодня не будет, второе, что и отключать 1 января в 10:00 они газ тоже не решатся, как это было в прошлом году с Украиной. А может, Жирик — да и в Кремле тоже — понимал, что раньше полудня от новогодней пьянки не очухается.

До Нового года осталось меньше двух часов.

Наконец-то. Прибежала Наталья Шимонова. Кричит на бегу.

— Договорились! Договорились! Сейчас будет пресуха у Семашко. Сам всё скажет!

А потом ещё:

— Yesssss!!! Мы сделали это! Мы их сделали!

Ужас! Это повод для радости? Вот если бы у Миллера[101] ребёнок родился. Ещё один сын… Или если бы человек высадился бы на Марс… Нет, лучше — если бы мир отказался бы от атомного оружия и перестал, наконец, вырубку лесов! Вот!

Ещё одна.

— Эльханчик, дорогой, ты почему не звонишь? — говорит в трубку сладкий голосок Митковой. — Такая новость! А я узнаю по информагентствам. Ну, как там? Ну, рассказывай — что говорят, какие слухи, что ты сам видел?

Объясняю, мол, здесь пресуха, лучше — потом. А она не отстаёт. Я же не могу слушать Семашко и Миткову одновременно.

Пресс-конференция вице-премьера Беларуси прошла без меня. Договорились и по ценам на газ и по «Белтрансгазу».

Вице-премьера им мало. Газпромовские требуют, чтобы соглашение визировал премьер-министр Беларуси. Для надёжности. Да, если бы от них зависело — настояли бы, чтобы сам Лука поставил свою подпись под документом.

Из Минска сообщают, что Сергей Сидорский уже вылетел в Москву.

Белорусских чиновников не видно. Газпромовские ходят хмурые — не подойти. Опять???

Узнал. Оказалось, в начале договорились об одной ставке на транзит газа по территории Беларуси, а в соглашении, подготовленным газпромовскими, прописана другая сумма — меньшая. Снова начались споры, взаимные обвинения.

В пресс-центре с самого утра вместе с нами мучается небольшая группа белорусских коллег. Держатся обособленно. Общения с российскими журналистами избегают. Люди из другого информационно-культурного пространства со своей «линией партии»: там, в Кремле не хотят Союзного государства в виде конфедерации равноправных стран-партнёров; надо противостоять введению российского рубля в качестве единого платёжного средства и «аншлюсу», насильственному подчинению Беларуси Россией.

Один из них — видно за километр, что телевизионщик — сидит в общем зале в самом углу. Подхожу, демонстрируя отсутствие оружия.

— Вы откуда?

— Сбэтэ.

— Чего?

— Я с БТ! С АТН! — произнёс он по буквам.

Попросил его объясниться. Аха. БТ — это Белтелерадиокомпания.

— Это так у вас телеканал называется? — не специально вырвалось у меня.

Ну, вот — ещё больше испортил имидж России.

— Угу, — обидевшись, хмуро ответил коллега и сделал недружественный шаг — уткнулся в свои записи. — Мне текст учить надо.

Стал что-то бубнить под нос.

— Дай свой телефон.

— Зачем? — вдруг растаял коллега.

— Ну, для контактов.

Представился даже, заулыбался. Андрей Кривошеев, спецкор АТН[102].

Только я отлучился из пресс-центра на улицу покурить и на тебе — пропустил начало интересной истории.