Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus

Сейчас всё хорошо. Мы с Бастером живём в отличном доме. Меня окружают удивительные, готовые прийти на помощь друзья. А когда приходит время ехать в тур, я оказываюсь в кругу других любящих людей. Одна из моих самых близких друзей Сат Хари (Sat Hari). Она вошла в мой мир в мае 2000 года, когда Фли взял её в тур для проведения внутривенного лечения озоном. Сат Хари медсестра, американский сикх, милая, защищённая от внешнего мира молодая девушка в тюрбане. Она выглядит как женская версия Фли, улыбка с такими же щёлками между зубов, такая же форма лица, такой же цвет глаз, такой же маленький короткий нос. Она источает материнскую любовь, тепло, заботу, скромность, словно глубокий вдох свежего воздуха и женской энергии. Я не имею в виду сексуальную энергию, по крайней мере, не для меня. Мне она как сестра, мать, заботливый друг и врач одновременно.

Вся наша группа и команда сопровождения буквально влюбилась в Сат Хари, она стала матерью-самкой для всей нашей стаи. Все исповедовались ей, днями и ночами раскрывая перед ней свои самые глубокие, тёмные и потаённые секреты. Но и мы также влияли на неё. Она была подконтрольным и подчиняющимся сикхом, которой говорили, что можно делать, а что нет, с кем можно говорить, а с кем нет. Мы познакомили её с новым миром свободно мыслящих людей, которые просто танцевали и наслаждались жизнью. Она расцвела как личность и вышла из своей раковины. В туре By the Way она жила в одном автобусе вместе со мной и Джоном, это был уютный кокон счастью на колёсах.

Мы передавали эту энергетику всем аренам, на которых играли. После нескольких первых туров мы также поняли, что все закулисные помещения больше похожи на холодные могилы с флуоресцентным светом, где не хотелось проводить и двух минут. Поэтому на тур Califonication мы наняли женщину по имени Лиза Блум (Lisa Bloom), которая умело украшала эти комнаты. Она раскладывала там коврики, развешивала гобелены, гасила флуоресцентное освещение, приносила стерео систему, а стол накрывала свежими фруктами, овощами, орехами, заваривала чай.

Мы тусовались там перед концертом, и Джон, который стал нашим официальным ди-джеем, выбирал музыку. Они с Фли брали гитары и разогревались, а я распевался. Затем я готовил всем чай и писал сетлист. Сат Хари приходила и давала нам озон, а потом мы растягивались на полу и немного медитировали. Мы сохраняем все эти основополагающие ритуалы, которые развиваются и становятся всё лучше и лучше.

Перед выходом на сцену мы собираемся в круг души. Забавно как он эволюционировал с годами. Когда мы были нахальной молодой группой голливудских парней, мы собирались в круг и шлёпали друг друга по лицу перед выходом. Это, как следует, разогревало нас. Сейчас мы собираемся, берём друг друга за руки и медитируем вместе, вдумываясь в то, зачем мы здесь, и что нам необходимо, чтобы быть вместе. Кто-то может вставить фразу “Давайте посвятим этот концерт Гипперу (Gipper)” или “Там, снаружи гроза, давайте насладимся этим”. Иногда Фли говорит эти слова поддержки. Иногда я могу пошутить или придумать какую-нибудь рифму. С недавних пор, Джон стал говорить больше остальных в нашем круге. Чэд обычно отмалчивается, но он всегда внимательно слушает.

Все эти ритуалы дают мне опору. Но, как бы иронично это не прозвучало, меня также постоянно поддерживает моя одержимость наркотиками. Забавно, в эти первые пять с половиной лет моей трезвости у меня никогда не возникало желания принять наркотики. Бесконтрольная зависимость, которая управляла мой с одиннадцати лет, впервые бесследно исчезла. Это было настоящее чудо. Когда вышел из своей первой реабилитационной клиники, идея пойти и снова принять наркотики казалась мне чуждой. Я мог сидеть и смотреть в упор на гору кокаина, она ничего не значила для меня; а ещё месяц назад я был, трясся и истекал потом от физической реакции. Обычно такие трусливые негодяи снова возвращаются к наркотиками через употребление прописанных им болеутоляющих.

Когда у меня случались рецидивы, я не видел для себя шансов, снова освободить от своей зависимости. Это может показаться трагическим проклятием, но я вижу в этом и светлую сторону: теперь мне нужно усиленно работать над своей трезвостью. Раньше, когда я освобождался от этой одержимости, я мало работал над собой. Теперь мне нужно быть ещё более дающим, прилежным и участливым человеком, потому что не проходит и недели без того, чтобы я снова подумал о принятии наркотиков.

В первый год моей трезвости, весь 2001, желание получить кайф посещало меня каждый день. Особенно в конце года, когда Йохана выехала, оно было таким сильным, что я не мог спать. Однажды ночью я вплотную приблизился к тому, чтобы сделать это снова. Я был дома один, на небе была полная луна. Я писал песни для By the Way, всё шло хорошо, я ощущал вдохновение. Я вышел прогуляться, ночь была ясной, и можно было увидеть очаровательные огни окраинных районов города.

Я был готов бросить всё ещё раз, собрал маленький выходной рюкзак с вещами и оставил записку своему ассистенту, чтобы тот присмотрел за Бастером. Я взял ключи от машины и вышел из дома. Но на крыльце я остановился, посмотрел на луну, на город, затем на машину, на свой рюкзак и подумал: “Я не могу. Я не должен снова пускать всё под откос”, и вернулся в дом.

В прошлом эти колёса были в движении: забыть обо всём, наводнения, землетрясения, голод, нашествия саранчи, ничто не остановило бы меня на моём отвратительном пути. Но сейчас я доказал самому себе, что могу жить со своей одержимостью, пока она полностью не уйдёт. Я принял тот факт, что регулярно думал о наркотиках, что мог смотреть рекламу пива, где с запотевшей бутылки слетает пробка, и хотеть его выпить (но сдерживать себя от этого).

Меня обрадовало то, что на второй год моя тяга сократилась вдвое, и ещё вдвое в третий. Я всё ещё немного избит и измучен, но по большому счёту, мне не на что жаловаться. Спустя все эти годы, когда я многим злоупотреблял, врезался в деревья на скорости восемьдесят миль в час, прыгал с домов, переживал передозировки и инфекции печени, я чувствую себя лучше, чем десять лет назад. Возможно, у меня остались какие-то старые раны, но это ничего, я всё ещё прогрессирую. И когда меня всё-таки посещают мысли вроде: “Чувак, чёртов номер в мотеле с наркотиками на пару тысяч долларов приведут тебя в порядок”, я просто смотрю на свою собаку и вспоминаю, что Бастер никогда не видел меня под кайфом.