Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста

Военнопленные жили рядом с аэродромом, их барак, к счастью, не охранялся. В сумерках Олег вызвал Василия Оперенко, научил пользоваться минами и повторил приказание Мурашко о ночном взрыве.

- А як же самолеты? - спросил Оперенко.- Их когда рвать?

- Самолеты можно днем,- сказал Фолитар.- Но с таким расчетом, чтобы взрывались они не на аэродроме, а в воздухе. В лес уходить по сигналу девушек, после того как они заминируют общежитие.

- Добре,- согласился Василий.- Будет исполнено.

Он немало подивился молодости связного - Олегу в то время только-только сравнялось 16,- но с уважением отнесся к его солидному боевому опыту.

- Передай дяде Косте, будет полный порядочек!

- Надеюсь,- ответил Олег и ушел.

Оперенко вернулся в барак, подсел к Капустику и шепотом пересказал разговор. Друзья засунули мины под подушки и тоже долго не могли уснуть в эту ночь - последнюю в немецком бараке, на положении подневольных прислужников фашистской сволочи. Завтра оба они должны распрямиться и показать свое истинное лицо патриотов.

Лучше смерть на поле,

Чем позор в неволе,

Лучше злая пуля,

Чем раба клеймо...

Утром они поднялись позже других, спрятали мины под одеждой и вышли на летное поле. Им приказали подготовить к старту транспортный самолет. Подпольщики протирали промасленными тряпками плоскости, наливали в бак бензин. Когда немецкий механик отлучился, Василий сунул в моторную часть мину, она накрепко прилипла к металлу. Закончив работу, оба отошли в сторону и стали наблюдать, что будет дальше. Время шло, а самолет оставался недвижим. Друзья начали беспокоиться, что он взорвется на земле, это весьма осложнило бы их судьбу: расследование, неизбежные жестокие допросы, и кто знает, что еще.

Капустик первый увидел идущих к самолету генерала, двух полковников и пилота. Оперенко побелевшими губами прошептал:

- От бисовы души. В последний момент...

Момент и в самом деле был последний. Едва успел самолет подняться в воздух, как раздался глухой взрыв. Все посмотрели в ту сторону и увидели, что, объятый пламенем, он несется к земле. Возле товарной станции самолет врезался в пакгауз и рассыпался на куски.

С аэродрома на место аварии выехали две машины с офицерами и техниками. А Капустик и Оперенко, воспользовавшись суматохой, подошли к складу горючего и приклеили к двум цистернам по две магнитные мины. Потом они вернулись к пассажирскому самолету, который им также поручили подготовить к полету. Подпольщики работали не торопясь, вслушиваясь в разговоры немецких техников. По словам вернувшихся с места катастрофы, комиссия установила, что на самолете взорвался бензобак. Истинная причина аварии ускользнула от фашистов, и это порадовало друзей. К вечеру, заканчивая подготовку самолета, Капустик заминировал его мотор.

Скоро в самолет села группа артиллерийских офицеров, он улетел, но, как вскоре сообщили на аэродром, взорвался над Радошковичами, экипаж и пассажиры погибли.

- Теперь нам хана,- сказал Капустик.- Теперь догадаются. Бежим, Вася.

- Погоди,- остановил его Оперенко.- Дождемся девчат. Забыл приказ? Если у них провал, мы должны выручить.

- Как тут выручишь,- засомневался Капустик.- Погибнешь вместе с ними.

- Лучше погибнуть, чем бросить девчат.

- Ты прав,- согласился Капустик.- Приказ есть приказ.

Между тем условного сигнала от девушек все еще не было.

В то утро женщины на квартире Василевской проснулись рано, разбудили и накормили детей, увязали в узлы пожитки, минуту молча посидели перед дорогой. Галина Циркун расцеловала подруг, взяла их узлы, малышей и пошла к совхозу Сенница, где ее ждал муж.

Зоя и Александра отправились в дом Галины, уложили 10 килограммов взрывчатки и две маломагнитные мины в хозяйственные сумки, прикрыли бумагой, а сверху замаскировали содержимое куском сала и яйцами.

Они умели болтать по-немецки, отношения с аэродромной охраной у них были свойские, и солдаты пропустили их, не обыскивая. Подпольщицы держались непринужденно, перекинулись с часовыми несколькими репликами, похихикали для правдоподобия и разошлись на работу: Зоя - в общежитие, Александра - в столовую.

- Как увидишь на дверях полотенце,- сказала Зоя, взяв обе сумки,- сразу ко мне. Будем уходить.

Подруга кивнула.

Василевскую встретили пустые комнаты общежития, летчиков не было, по коридору слонялся хромой немец-комендант. Он мигом запустил глаза в Зоины сумки и сказал жадно:

- Сало!

Зоя отрезала ему кусок сала, он достал хлеб и начал есть с таким аппетитом, будто его не кормили всю войну. А сам не отводил взгляда от сумок. "Вот черт хромой,- подумала Зоя,- как бы не полез внутрь, с него все станет". Она знала, что комендант побаивается начальника аэродрома капитана Элерта, и решила сыграть на этом.

- Чего уставился! - сказала она грубо.- Сало я купила для господина капитана Элерта. Не смей трогать!

Она поставила обе сумки в шкафчик начальника и заперла его на ключ. Комендант разочарованно пробурчал ругательство. Однако он не оставил надежды выпросить еще кусочек и крутился возле Зои все время, пока она убирала в комнатах. С места аварии приехали офицеры, громко разговаривали о случившемся и никак не могли уйти. Только к вечеру они уехали в город развлекаться, уковылял куда-то и хромой попрошайка, наверное, подался за самогоном к перекупщикам. Зоя немедленно воспользовалась безлюдьем: оторвала половицу, засунула под нее толовые шашки, приложила к ним магнитные мины, часовое устройство которых должно было сработать в полночь, когда в общежитии будет полно пилотов и штурманов. Поставила половицу на место и прибила гвоздем. Опустевшие сумки кинула в шкафчик Элерта, заперла и ключ выбросила в окно. Вывесила на внешней двери полотенце как бы для сушки, а на самом деле - сигнал для остальных подпольщиков.

Увидев его, Оперенко и Капустик покинули аэродром.

К Зое пришла Александра Никитина.

- Все в порядке? - спросила она.

- Да. Уходим спокойно, будто гуляем.

Вместе с конными разведчиками я ждал исполнителей операции в Кайковском лесу, близ тайника. Ночью они пришли, и я впервые познакомился с Василевской, Никитиной, Циркун, Оперенко, Капустиком и Фолитаром. Их сопровождал Мурашко. Разведчик Чернов приготовил для всех ужин, но никто не стал есть, все ждали взрывов. Зоя Василевская нервничала, сомневалась, все ли сделала как надо. Мужчины были сдержанны, однако тоже переживали.

В первом часу ночи до нас долетели раскаты взрыва.

- Общежитие! - воскликнула Зоя.

На следующий день мы узнали, что ее заряд убил 20 и ранил 13 фашистских летчиков.

Настала очередь склада с горючим. Мы вышли на опушку леса. В нескольких километрах от нас в черное осеннее небо взметнулся язык багрового пламени и далеко вокруг осветил местность. Раздался второй взрыв, заполыхал долгий неистовый пожар.