Джордж Кеннан - Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана

Ложность предпосылок, высказывавшихся перед началом минувшей войны, были ею же и продемонстрированы. Англо-американские противоречия не стали доминирующими в западном мире. Капиталистические страны, не примкнувшие к государствам оси, даже не пытались разрешить свои конфликты за счет подключения к нападению на СССР. А вместо того чтобы возглавить превращение империалистической войны в гражданские войны и революции, Советский Союз счел благоразумным открыто сражаться бок о бок с капиталистическими державами за общие цели.

Тем не менее эти же тезисы, беспочвенные и бездоказательные, выдвигаются и сегодня. О чем это говорит? О том, что линия советской коммунистической партии не базируется на объективном анализе ситуации, сложившейся за рубежами России, что она не исходит из внешнеполитической обстановки, а является результатом внутрироссийских потребностей, имевшихся еще до войны и сохраняющихся поныне.

Основу невротического взгляда Кремля на международные события составляет традиционное, ставшее уже инстинктивным чувство неуверенности. Первоначально это было чувство неуверенности в собственной безопасности миролюбивых оседлых народов по отношению к соседним кочевым племенам. Чувство это усилилось, когда россияне установили контакты с более продвинутым в экономическом отношении Западом, – появилось опасение в возможных столкновениях с более компетентными, более сильными и высокоорганизованными сообществами. И что интересно, чувство неуверенности испытывали в большей степени правители России, нежели ее народ, поскольку понимали, что правление их носило устаревшие архаичные формы, было хрупким и, по сути дела, искусственным с психологической точки зрения, неспособным выдержать сравнение с политическими системами западных стран. По этой причине они всегда боялись не только иностранного вторжения, но главным образом контактов с западным миром, опасаясь того, что могло случиться, если народ узнает правду о внешнем мире или иностранцы – правду о России. Поэтому правители привыкли обеспечивать собственную безопасность ведением постоянной и смертельной борьбы по искоренению своих противников, не вступая с ними в контакт и не идя на компромиссы.

Не случайно, что марксизм, тлевший в течение полустолетия в Западной Европе, нашел себе опору и разгорелся ярким пламенем именно в России. Только в стране, никогда не имевшей миролюбивых соседей и не знавшей допустимого равновесия оппозиционных сил как внутри, так и вне, могла закрепиться доктрина, утверждавшая, что экономические конфликты в обществе не могут быть разрешены мирными средствами.

После установления большевистского режима марксистская догма, истолкованная еще более агрессивно и нетерпимо в интерпретации Ленина, стала отличным средством выражения духа опасности, который большевики пропагандировали даже в большей степени, чем предшествовавшие российские правители. В этой догме, отражающей альтруизм целей, они нашли оправдание своим страхам перед внешним миром и установлению безграничной диктатуры, без которой уже не знали, как далее править страной; оправдание жестокостям, учиняемым ими, и бессмысленным жертвоприношениям. Именем марксизма они прикрывали все свои действия, этику, методы и тактику. И сегодня они уже не могут обойтись без него. Марксизм – фиговый листок, прикрывающий их мораль и интеллектуальную респектабельность. Без него они окажутся в глазах истории в лучшем случае как последние жестокие и расточительные российские правители, пришпоривавшие свою страну к взятию новых высот военной мощи в целях обеспечения гарантии безопасности своего внутренне слабого режима. Вот почему советские цели постоянно маскируются марксизмом и почему нельзя недооценивать значения этой догмы в поступках и делах Советов. Вот почему советские лидеры в целях укрепления собственных позиций выдвигают эту догму, в которой внешний мир изображается враждебным, злым и опасным, с вызревающими якобы в нем зернами смертельной болезни, грозящей всемирным крахом, избавиться от чего человечество сможет, лишь наращивая силы социализма и поставив перед собой цель установления нового лучшего мира.

Таким образом, оправдание наращивания военной мощи и усиления полицейского характера правления в государстве, а также изоляции русского народа от внешнего мира являются естественными и даже инстинктивными побуждениями советского руководства. По существу, это – своеобразное выражение русского национализма, отражение многовекового пути, во время которого концепции нападения и обороны оказались несостоятельными. Следует иметь в виду, что новый облик международного марксизма с его сладкими обещаниями доведенному до отчаяния и разоренному войной миру таит в себе еще большую опасность и коварство, чем это наблюдалось когда-либо ранее.

Характерно, что партийная линия, проводящаяся советскими лидерами, осуществляется ими вполне искренне, без всякого лицемерия. Многие из них игнорируют внешний мир и находятся в состоянии самогипноза, так что им совсем нетрудно верить в то, что говорится. Неразрешимой загадкой является поведение тех, кто в этой громадной стране получает точную и беспристрастную информацию о внешнем мире. В атмосфере восточной секретности и конспирации, которыми пропитано правительство, возможности искажения получаемой информации беспредельны. Непочтительность россиян к объективной правде, даже их неверие в ее существование приводят их к мнению, что все приводимые факты – это всего-навсего инструменты тех или иных скрытых целей. В связи с этим можно вполне предположить, что советское правительство является, по сути дела, конспирацией в конспирации и что Сталин вряд ли получает объективную информацию о внешнем мире. Там имеется достаточный простор для утонченных интриг, в плетении которых россияне – непревзойденные мастера. Неспособность представителей иностранных правительств отстаивать свои взгляды в спорах с российскими политиками и степень их отношений с Россией, при которых они не могут видеть скрытых советников советских лидеров и как-то воздействовать на них, – таков тревожный характер дипломатии в Москве, это необходимо иметь в виду западным государственным деятелям, если они хотят понять суть трудностей, с которыми им приходится сталкиваться.

Выше мы рассмотрели характер и подоплеку советской программы. Чего же можно ожидать от ее практического выполнения?

Советская политика осуществляется в двух направлениях. Первое заключает в себе официальные планы, проводящиеся от имени советского правительства. Ко второму относятся секретные планы, которыми занимаются различные агентства, официально не подотчетные правительству.