Дмитрий Кузнецов - Бетанкур

ОТСТАВКИ

В самом начале 1822 года тучи сгустились не только над Бетанкуром. Своего поста весной лишился министр иностранных дел Иоанн Каподистрия, верой и правдой служивший интересам России. После этого события Россия на несколько лет перестала играть самостоятельную роль в европейской политике. 19 мая Меттерних с большим апломбом докладывал императору Австрии и Священной Римской империи Францу, что они одержали крупную победу, когда-либо выигранную одним королевским двором у другого.

— Русский кабинет одним ударом низверг великое творение Петра Великого и всех его преемников, — сказал в одной из бесед австрийский канцлер.

И это было действительно так. Александр I разгромил не только Наполеона, но и самого себя вместе с Россией. Первыми жертвами стали русский народ, министр иностранных дел Каподистрия, главный директор путей сообщения Августин де Бетанкур…

В июне 1822 года Александр I выехал из Петербурга осматривать военные поселения в Новгородской губернии, а заодно заехал со своим братом, великим князем Николаем Павловичем, в село Грузино, где жил Аракчеев. Больше всего русского царя заботила надвигавшаяся революция. И в то же время он боялся дворянства, в свою очередь напуганного тем, что у него могут отобрать собственность — крестьян. В Грузине Александр I обсудил с Аракчеевым дальнейшую судьбу Бетанкура.

2 августа 1822 года Августин де Бетанкур был отстранён от должности главного директора путей сообщения. Точнее, как всегда, Александр поступил по-иезуитски. Бетанкур остался на прежней должности, но вместе с ним на точно такой же должности главноуправляющего путей сообщения Российской империи оказался и герцог Александр-Фридрих Вюртембергский — родной брат вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, для этой миссии вызванный из Витебска и сразу, в отсутствие Бетанкура, приказавший вскрыть его рабочий кабинет. Ровно в полночь на нескольких подводах вывезли всю документацию, таким образом не только оскорбив генерал-лейтенанта, но и оставив его без всяких рычагов управления.

Сам же Александр I 3 августа 1822 года покинул Петербург, выехав в Варшаву, а 26-го был уже в Вене, где в течение трёх недель проходил очередной конгресс.

4 октября Государь прибыл в Верону, где собрались итальянские государи, австрийский император и прусский король. На повестке дня стояло несколько вопросов, но самый главный — будущее Испании и восстановление законного, с тонки зрения европейских монархов, правительства страны. Австрия, Пруссия и Россия потребовали от Испании изменений в политической системе, а Франция даже начала предпринимать военные действия, получив полную поддержку со стороны России.

НИЖНИЙ НОВГОРОД. 1822 ГОД

Летом 1822 года Бетанкур в Нижний Новгород не поехал, а послал туда Монферрана, чтобы тот самостоятельно проконтролировал ход работ по возведению Спасо-Преображенского собора и Китайских рядов. Иконостас в соборе по настоянию Монферрана был расписан итальянцем Торричелли, но так, что многие купцы отказывались молиться перед иконами с обнажёнными частями тела. Доходило до парадокса: некоторые приходили в православный храм со своими иконами и молились. В конце концов было решено создать новый иконостас, что благополучно и выполнил русский архитектор Василий Стасов.

В 1822 году от купцов поступило очень много жалоб. Торговый народ писал: «Надеялись видеть удобные и безопасные лавки, а нашли в них многие недостатки и неисправности, так что, по неимению в лавках сих ни дверей, ни полов, ни потолков, принуждены были, для предохранения товаров своих от дождей и течи, употребить на исправления помещений более 300 000 рублей». Испанский инженер Бауса, руководивший отделочными работами, отбивался от нападок как только мог, но и он должен был признать, что недоделок на ярмарке оставалось очень много. «2,5 миллиона рублей уже израсходованы, — докладывал он в Петербург, — а на следующий год нужно как минимум ещё 2».

В АПАРТАМЕНТАХ ЗИМНЕГО ДВОРЦА

В последних числах сентября 1822 года герцог Александр Вюртембергский приказал всем инженерам, живущим в Петербурге и находившимся в его подчинении, собраться в отведённых для него сестрой и племянником апартаментах Зимнего дворца. Перед тем как принять собравшихся, он специально заставил всех военных и гражданских чиновников ждать его в маленькой приёмной более часа. Генералы, полковники, и Бетанкур в их числе, стояли, чуть ли не касаясь друг друга, в ожидании аудиенции, которая наконец-то состоялась.

Александр Вюртембергский пригласил к себе Бетанкура не отдельно, а со всеми вместе — гурьбой. Смутившись, Бетанкур стал представлять герцогу своих сослуживцев, но тот в грубой форме перебил его.

— Довольно, — сказал новый главноуправляющий. — Я знаю, что в вашем корпусе огромное количество беспорядков — открытых и ещё больше скрытых. Вы — мошенники. Мне на вас жалко смотреть, так как мундир ваш выпачкан. Порядочному человеку его даже стыдно носить. И пока вы его не очистите, я его не надену. Ясно вам? — зарычал на подчинённых немецкий герцог.

Всё это было сказано только для одной цели — чтобы растоптать и унизить в глазах инженеров Корпуса путей сообщения их бывшего начальника — Бетанкура. Оскорблённый до глубины души, Августин Августович едва промолвил:

— Когда прикажете представить гражданских чиновников? Ответ был краток:

— Никогда, они вообще не достойны меня видеть.

После этих слов герцог Вюртембергский повернулся ко всем спиной и вышел из зала.

ИСПЫТАНИЕ СУДЬБОЙ

Положение Бетанкура с каждым днём становилось всё более удручающим. Наверное, не было ещё в мировой практике такого, чтобы министр, оставшийся на своей должности, подчинялся бы своему преемнику. Роль Бетанкура в обществе сделалась даже не двусмысленной, а карикатурной. Однако по типу темперамента он оставался классическим холериком, человеком пытливым и деятельным, не представляющим жизни без кипучей работы. Его заботят проблемы транспортных коммуникаций Санкт-Петербурга. Вместе с Треттером он работает над усовершенствованием сразу нескольких мостов.

У Бетанкура оставался ещё Комитет для строений и гидравлических работ, а также его детище — Институт Корпуса инженеров путей сообщения, в деятельность которого пока ещё никто никогда не вмешивался: ни Александр I, ни принц Ольденбургский, ни де Воллан. Герцог Александр Вюртембергский решил положить этому конец. В сопровождении многочисленной свиты он нагрянул без предупреждения в институт и произвёл там ревизию. Не понимая ровным счётом ничего в образовании, основное внимание он уделил внешнему осмотру зданий и аудиторий. Нашёл в одних лабораториях отвалившийся от стены кусок штукатурки, в других — водяные разводы на потолке…