Валентина Мирошникова - 50 знаменитых чудаков

Вот только ориентировался в веяниях времени Шаликов слабо. Вся его проблема как поэта заключалась в том, что князь слишком долго оставался ярым сторонником сентиментализма – даже после того, как ложность этого литературного направления была признана всеми. Видимо, по этой причине деятельность известного издателя обычно характеризуют как вырождение сентиментализма… Собственно, критика безоговорочно признала ценность только одного труда поэта, носившего название «Историческое известие о пребывании в Москве французов 1812 года». Кроме того, Шаликов был неплохим переводчиком Жанлиса и Шатобриана. Что же касается прозаических произведений Петра Ивановича, то и «Путешествие в Малороссию» (1803–1804), и «Путешествие в Кронштадт» (1805) особым успехом не пользовались, поскольку явно писались в подражание «Письмам русского путешественника» и не имели при этом ни одной местной черты. По сути, эти работы были составлены исключительно из «впечатлений».

Восточное происхождение неугомонного чудака постоянно давало о себе знать. Сказалась «горячая кровь» и в эмоциональной наполненности произведений Шаликова. Он, будучи ярым эпигоном Карамзина, с упоением развивал характерную особенность сентиментализма – чувствительность. Причем в работах князя чувствительность и чувственность были сплавлены воедино. И при этом в реальной жизни, несмотря на все старания изображать утонченную личность, Петр Иванович отнюдь не мог претендовать на причисление себя, любимого, к разряду ангелов… Современники часто говорили о Шаликове как о человеке необузданном, буйном, «без правил и нравственности», злом и крайне раздражительном. В итоге, в то время не было ни одного литератора, чья деятельность вызывала бы такую же лавину насмешек. Из эпиграмм, написанных на Шаликова, можно было бы составить целое собрание сочинений! Имя Петра Ивановича со временем превратилось в нарицательное обозначение приторной, слащавой чувствительности.

Каждый, кто считал себя остроумным, норовил оттачивать язык своего искусства на князе. Шаликов постепенно обзавелся целой связкой обидных прозвищ, среди которых были и такие, как «кондитер литературы», «Вздыхалов», «князь вралей». Все тот же Вяземский, рисуя словесный портрет Петра Ивановича, написал: «С собачкой, с посохом, с лорнеткой, и миртовой от мошек веткой, на шее с розовым платком, в кармане с парой мадригалов…» И дался же ему этот злосчастный платок! Хотя, по правде говоря, сия деталь гардероба Шаликова изрядно намозолила всем глаза. Он никогда не появлялся на людях без этого украшения – причем непременно голубого, розового или «беранжевого» цвета. Чудака нимало не смущал тот факт, что присутствие столь яркого пятна в одежде элегантным считает только он сам…

В 1827 году агент III отделения фон Фок донес Дибичу информацию, касающуюся слухов о возможном назначении Шаликова цензором: «Редактор “Московских ведомостей”… с давнего времени служит предметом насмешек для всех занимающихся литературой. В 50 лет он молодится, пишет любовные стихи и принимает эпиграммы за похвалы. Этот Шаликов не имеет никаких сведений для издания политической газеты и даже лишен природой сметливости».

Работодатель Петра Ивановича, граф Строганов, также посмеивался над ним и откровенно не любил жеманного самовлюбленного мужчину. Однажды, в приступе раздражения, Строганов решил избавить себя от обязанности периодически общаться с Шаликовым и лишил беднягу места. В итоге, старость неудавшегося литератора оказалась печальной: накопления быстро истаяли, и князь едва сводил концы с концами. В результате очередного ухудшения дел он вынужден был удалиться из города и осесть в маленькой деревушке. Отношения князь продолжал поддерживать всего с парой знакомых. При этом общался с ними Петр Иванович лишь в письмах. Да и бывшие приятели Шаликова не горели желанием особенно часто связываться со стариком, который все чаще просил денег взаймы…

Петр Иванович на самом деле был личностью неординарной. В его характере непостижимым образом уживались странные противоположности: авторское самолюбие и чрезмерное простодушие, сатирическая колкость и тяга к лиризму, осознание собственной физической непривлекательности и претензии в отношении прекрасного пола.

Чудачества князя возникали чаще всего внезапно, под действием момента. Например, он в течение ряда лет практически ежедневно переписывался с Василием Львовичем Пушкиным, но почему-то обязательно в стихотворной форме. Однажды Шаликов вдруг решил, что эти его письма могут представлять интерес для широкой публики, и напечатал их отдельной книгой. Еще одной идеей-фикс Петра Ивановича было убеждение в том, что он в совершенстве владеет французским языком. Переубедить в данном вопросе князя не смог никто. Так что поэт-неудачник, уже прекратив работать и испытывая подчас настоящую нужду, продолжал писать знакомым и издателям в основном на языке Вольтера.

Интересно, что супруга Петра Ивановича, Александра Федоровна фон Лейснау, и его дочери, Наталья и Софья, искренне любили главу своего семейства, относились серьезно ко всем выходкам князя и научились не обращать внимания ни на сложности его характера, ни на анекдоты, героем которых он становился.

Ушел из жизни князь Шаликов 16 (28) февраля 1852 года в маленькой деревушке в Серпуховском уезде. «Поэт прекрасных дам» сумел дожить до глубокой старости – до 85 лет.

ШУРА

Российский эстрадный певец, которого неоднократно называли самым эпатажным исполнителем современности.

Александр Медведев родился в Новосибирске 20 мая 1975 года. Личность этого лидера хит-парадов окутана настолько плотным коконом слухов и сплетен, что иногда весьма непросто понять, где же заканчивается правда и начинается ложь. Собственно музыкального образования Шура не получил. Его «университеты» ограничились новосибирским рестораном «Русь», где Медведев пел с 13 лет – после уроков в школе. От матери сей факт биографии, кстати, тщательно скрывался. Одноклассники и просто знакомая молодежь ни разу не «продали» Шуру. Зато о «кабацких» университетах» внука была прекрасно осведомлена его бабушка. Подвижная женщина с чувством юмора, она работала в «Руси» поваром и охотно «прикрывала» Сашу, мечтавшего о сцене.

Бытует мнение, что для того чтобы не потерять индивидуальную манеру исполнения, лучше не учиться музыке вообще. И талантливый мальчишка, похоже, быстро это понял. Шура говорит, что у него было много преподавателей, которые пытались научить его петь так же, как это делали они сами. В результате, Медведев предпочел вообще отказаться от какого-либо обучения. К тому же наука использования голоса давалась ему особенно тяжело: из-за отсутствия зубов (в девятилетием возрасте Саша от души схлопотал от брата Миши кеглей в челюсть), неправильного дыхания и неправильного прикуса… «В общем, я весь неправильный. Вот. Но я пою. Там есть учитель, но он выше», – отшучивается звезда. Интересно, что и по сей день Шура не понимает, почему необходимо распеваться. Он просто недоумевает: голос либо есть всегда, либо зачем себя мучить?