Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя
Наследники полностью разрушили властную конструкцию, которую строил Сталин в последние месяцы своей жизни. Расширенный Президиум ЦК, созданный в октябре 1952 г. по требованию Сталина, ликвидировали при помощи простого бюрократического приема. Бюро Президиума ЦК, дополненное Молотовым и Микояном, объявили новым Президиумом. Молодые сталинские выдвиженцы, назначенные им в состав широкого Президиума, оказались за бортом высшей власти. Фактически этот переворот означал формирование коллективного руководства в составе старого Политбюро ЦК, хотя и под новым названием. Сталинский пост председателя Совета министров СССР отдали Маленкову. Это, однако, не означало, что Маленков становился наследником Сталина и обладал его правами. Новая система власти была выстроена по принципу многочисленных противовесов, призванных обезопасить олигархов от появления нового тирана. В отличие от Сталина, Маленков не получил одновременно пост секретаря ЦК КПСС. Руководство аппаратом ЦК было поручено Хрущеву. Первыми заместителями Маленкова назначались фигуры, равновеликие ему по номенклатурному авторитету, – Берия, Молотов, Булганин, Каганович. Новые кадровые перестановки были вполне сбалансированы и удовлетворяли интересы всех членов высшего руководства. Никто из участников тех событий не упоминал о каких-либо разногласиях и спорах.
Формальное утверждение согласованных решений олигархи вынесли на совместное заседание пленума ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР 5 марта 1953 г. Высшие советские сановники собирались в одном из залов Большого Кремлевского дворца. Участник церемонии писатель К. М. Симонов так описывал особую атмосферу, царившую в Кремле:
Я пришел задолго до назначенного времени, минут за сорок, но в зале собралось уже больше половины участников, а спустя десять минут пришли все. Может быть, только два или три человека появились меньше чем за полчаса до начала. И вот несколько сот людей, среди которых почти все были знакомы друг с другом […] сидели совершенно молча, ожидая начала. Сидели рядом, касаясь друг друга плечами, видели друг друга, но никто никому не говорил ни одного слова […] До самого начала в зале стояла такая тишина, что, не пробыв сорок минут сам в этой тишине, я бы никогда не поверил, что могут так молчать триста тесно сидящих рядом друг с другом людей[906].
Потом появились члены фактически уже образованного нового Президиума ЦК. Все мероприятие заняло только 40 минут – с 20 часов до 20 часов 40 минут. Заранее согласованные верхушкой решения, как обычно, были послушно утверждены. Фактор умирающего Сталина нейтрализовали просто и даже изящно. Лишив Сталина руководящих постов председателя правительства и секретаря ЦК, его формально включили в состав нового Президиума ЦК. Отныне политическая судьба Сталина и полное освобождение его соратников из-под власти тирана были предрешены окончательно, что бы ни случилось с его физическим существованием. Эту атмосферу также запомнил Симонов: «Было такое ощущение, что вот там, в президиуме, люди освободились от чего-то давившего на них, связывавшего их. Они были какие-то распеленатые, что ли»[907].
Сталин лишь на час пережил формальное лишение власти. В 21 час 50 минут он скончался. Сталин умирал мучительно, словно подтверждая ту народную мудрость, что легкая смерть дается только праведникам. Дочь Сталина Светлана, все последние дни находившаяся при отце, вспоминала:
Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент – не знаю, так ли на самом деле, но так казалось, – очевидно, в последнюю уже минуту он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут – это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, – тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то погрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно к кому и к чему он относился… В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела[908].
Соратники провели рядом с умершим Сталиным немного времени. В 22 часа 25 минут, т. е. через полчаса после смерти вождя, успев проехать несколько километров, они вновь собрались в сталинском кабинете в Кремле[909]. Все принципиальные вопросы власти были уже решены. Оставались последние траурные мероприятия. Новые руководители создали комиссию по организации похорон во главе с Хрущевым, приняли решение поместить саркофаг с забальзамированным телом Сталина в мавзолей Ленина. Соответствующие распоряжения получили органы госбезопасности и пропагандистский аппарат. Десять минут провел на этом заседании главный редактор «Правды» Д. Т. Шепилов. На долгие годы в его память врезалась показательная деталь: «председательское кресло Сталина, которое он занимал почти 30 лет, осталось пустым, на него никто не сел»[910].
Трудно не увидеть в освобождении места диктатора символический смысл. На некоторое время советские вожди оказались равны друг другу и едины в стремлении не допустить появления нового тирана. Они сами немало натерпелись от Сталина и теперь были готовы ликвидировать систему террора, даже если это грозило нежелательными политическими последствиями. Уже 3 апреля 1953 г. после соответствующей подготовки Президиум ЦК КПСС принял решение «о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому «делу о врачах-вредителях»». На свободу вышли 37 человек. Офицеров госбезопасности, «особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела», приказали привлечь к суду[911]. На следующий день соответствующее сообщение опубликовали в газетах, вызвав противоречивые суждения и некоторую растерянность в рядах верных сторонников почившего вождя.
Быстрому пересмотру без лишнего шума подверглись другие политические дела, в которых были особенно заинтересованы члены коллективного руководства. На свободу вышла жена Молотова. Признали невиновным брата Кагановича, покончившего с собой накануне войны из-за обвинений во «вредительстве». Дезавуировали «мингрельское дело», бросавшее тень на репутацию Берии. Многие другие высокопоставленные жертвы политических репрессий также получили свободу или были реабилитированы посмертно. Начав освобождение с себя, наследники Сталина неизбежно способствовали относительному освобождению страны в целом. К этому их настойчиво подталкивали не только моральные соображения, но нараставший кризис системы, вполне ощущавшийся уже при Сталине. Уход Сталина, не желавшего слышать ни о каких изменениях, открыл дорогу на удивление быстрым и даже решительным реформам.
