Евгений Евтушенко - Волчий паспорт
М. Горбачев. Из предисловия к американскому изданию романа
«Не умирай прежде смерти», 1995
В романе «Не умирай прежде смерти» русский выдающийся поэт гражданственной традиции — поэт, прозаик и кинорежиссер — воссоздает национальную мучительную историю через свою экстраординарную биографию, вызывающую фантазию и страстный идеализм. Этот роман подтверждает, что Евтушенко никогда не умрет прежде своей смерти и что его голос будет жить всегда, как неотъемлемая часть нашей эпохи.
Стивен Коэн, профессор Принстонского университета. Отзыв на пере-
веденный в США роман. 1995
•Евгений Евтушенко — весенний цветок нашей литературы — подснежник.
О. Чухонцев, 25 октября 1996
Его принимали президенты, вожди революций, высшие иерархи КГБ и аляскинские звероводы. Он помог тысячам людей, чаше всего неблагодарным… Евтушенковская суперпопулярность была равна упованиям народа на лучшую жизнь. Но ее первоисточник — поэзия. Публике интересен поэт. Тот самый. Знаменитей которого не было на Руси и уже не будет.
И. Фаликов. Не больше, чем поэт.
«Арион», 1996
Чем дальше я читал «Строфы века», тем определеннее складывалось у меня представление, что составитель умышленно натравливает один народ на другой, специально подбирая для этого соответствующие стихи, в которых находится «ключ к русской душе», душе антисемита-погромщика, а в лучшем случае — человека «без царя в голове» — то есть дурачка… И у меня вырвался из души экспромт-эпиграмма, посвященный составителю:
Полухохол, полуполяк,
Полулатыш, полутатарин,
Полупростак, полумастак,
Ты что же, мать твою растак,
России так неблагодарен?
Н. Старшинов.
«Литературная Россия», 7 июня 1996
Основное радостное чтение последних месяцев — антология поэзии «Строфы века», составленная Евтушенко… То, что сделал Евтушенко — подвиг. Так же хороши и полезны передачи Евтушенко «Поэт в России больше чем поэт».
В. Астафьев.
«Литературная газета», 26 июня 1996
Любопытно, что в этой антологии («Строфы века») так много «бывших жен», настоящих жен, детей и родителей, что она представляется порой своеобразным памятником первобытному родоплеменному промискуитету… (в данном случае, свальному греху. — Сост.)
В. Куприянов. Злоба века.
«Наш современник», Nt 8, 1996
Говорят, что Евтушенко театрален. Это правда. Он действительно читает свои и чужие стихи лучше многих отличных актеров. Его артистизм завораживает с первых же слов. Размах человеческой натуры чувствуется во всем, что бы ни делал поэт, к чему бы ни прикасался. Евтушенко слишком огромен для обычных слое.
А Васильев. Один день с Евгением Евтушенко.
«Звезда Прииртышья», 25 января 1997
Работа в Америке дает поэту независимость, которой лишены многие писатели в России… Но прав был поэт, сказав, что главное в человеке не его географическое положение, а местонахождение его сердца
В. Баскакова.
•Оренбургское время», 27 июня 1907
Мы знаем нечто подобное о Евтушенко, о его женах и детях, причем об этом он охотно сообщает, потому что чувствует свой стиль и мир. Эго. как говорят актеры, играет на образ. И глубиннейшее зерно человека сиены, подспуднейшая его черта, изнутри бессознательно определяющая весь его облик, — эксгибиционизм. В сущности, главный подразумеваемый здесь жанр — стриптиз И топа оказывается, что максимум актерства — * клоунада, ибо клоун — это артист, которому требуется по законам жанра терять на арене штаны.
Б. Парамонов.
Звезда», № 10, 1996
•Евгений Евтушенко — это потрясающее событие всей нашей жизни и истории. Для меня это еще и весна наших надежд.
С. Лесневский. 1Θ июля 1997
Я счастлива, что мне довелось жить в эпоху поэта Евтушенко.
И. Лиснянская. 12 августа 1997
Евгению Евтушенко, который заслужил свою мировую славу трудом.
С. Липкин. Надпись на книге. 1997
Его слава была подобна гагаринской. С той только пикантной разницей, что Гагарин был в официозе, а он «то в Непале, то в опале*.
В. Некрасов, В. Галантер.
«Вечерняя Москва», 17 июля 1997
В моем понимании Евтушенко один из подлинных героев всего советского периода.
Норман Майлер. Из выступления на поэтическом вечере Евтушенко
в культурном центре Кейп Кода. США, август 1997
…Некоторые Горбачевы, Яковлевы, бурбулисы, Грачевы, некоторые Панкратовы и ерины, некоторые куликовы и евтушенки не сжимали пальцами пистолеты и рычаги танков, выплевывающих в Дом Советов снаряды, не сжигали его, — но они казните л и безвинных русских людей, каз-нители русских, восставших против масоно-сионистского ига, против продажной своры мерзавцев, ввергнувших Россию в кабальную зависимость расистам.
Мы, русские поэты, из могилы будем доставать вас, как сверкающими молниями, проклятьями русскими.
В. Сорокин. Пока горит звезда.
«Завтра», № 43, 1997
Имеет ли право достаточно субъективный поэт Евгений Евтушенко обращаться к президенту и правительству от имени «многих писателей»?..
В. Бондаренко. Почтите мою память!..
«Завтра», № 27, июль 1997
И не в том ли цель вашей провокации, чтобы, клевеща на великого сына русского народа (автор имеет в виду М. Шолохова и воспоминания о нем поэта. — Сост.), оскорбить и унизить сам народ, вызвать вражду и ненависть к нему? Такие дела не проходят без последствий. Если есть на свете справедливость, то воздастся тебе за дела твои полной мерой, провокатор…
…И он был глубоко прав, когда изрек: «Поэт в России больше, чем поэт». Да, гораздо больше. В иных случаях — никак не меньше, чем полковник КГБ.
В. Бушин. Поэт, который больше, чем поэт.
«День литературы», № 3, 1997
…Глупо отрицать изначальное дарование Евтушенко, весьма замечательное, сильное и свежее……«хороших» стихов у Евтушенко, конечно,
не 50 000, а слава Богу, если 700 строк. «Лук и лира», тбилисская книга начала шестидесятых годов, была последним сборником Евтушенко, имевшим прямое отношение к поэзии…Сейчас Евгений Александрович в какие-то мгновения напоминает прусского фельдмаршала, плетущегося подписывать капитуляцию…
И там же (!!! — восклицание сост.):
Голос его не знает износа. Ведь только «Свадьбы» и «Казнь Степана Разина», должно быть, десять тысяч раз читаны в больших аудиториях Но пусть не умолкает этот голос! Без него стало бы так скучно, пусто и холодно…
М. Синельников. В затяжном прыжке.
«Московские новости», № 42, 1997
Евтушенко — поэт-оратор. Дар его огромен. Его муза полемическая публицистика. Он лирически вбирает политический нерв мгновения
…Евтушенко вернул затрепанным словам трепет Сказанные размашисто, импрессионистски зыбко, торопясь, с рисковой свежестью молодого жеста, они сохраняли вешний воздух безоглядного времени Воздух бы* талантлив и нетерпелив.
На днях я распахнул створки первого тома его собрания сочинений и вновь ощутил этот, до печенок продирающий, жадный, нетерпеливый озон надежд, душевный порыв страны, дроглую капель на Сущевской, наше волнение перед Политехническим, медноволосую Беллу, вспомнил и остро пожалел об обшем воздухе, об общем возрасте, о вечерах «на пару», о юной дружбе с ним — с неуверенным еще в себе и дерзостно верящим в свою звезду юношей с азартно сведенными до точек глазами, тонкими белыми губами, осанкой трибуна и беззащитной шеей подростка.
А. Вознесенский. Поэт и площадь.
Из книги «Прорабы духа». М., «Советский писатель», 1984
Мне не верится, что это ОН сейчас поливает уязвленной грязью в прессе своих былых товарищей: Васю Аксенова, Беллу Ахмадулину и меня, конечно. Не надо выяснять свои отношения через газету. Иногда же он бывает в нашей стране, не все время живет в Америке. Приехал — набери телефон, позвони мне или Белле и скажи, чем ты недоволен. Мое отношение к нему, несмотря на все, остается неизменным. Ни я, ни мои друзья никогда не опускаются до перебранки со своим коллегой. Дай Бог ему гармонии и чтобы он написал что-нибудь достойное его имени и таланта.
А. Вознесенский. На весь гонорар я купил шампанского и помянул
друзей.
«Вечерняя Москва», 18 октября 1997
Хрупкая нежная рука Ахмадулиной подписала все письма, которые только можно припомнить, в защиту диссидентов и многих других, попавших в беду. (E. Е. об Ахмадулиной, 1995) После Маяковского в русской поэзии не было такой метафорической Ниагары. (E. Е. о Вознесенском, 1995)
…Я до сих пор с нежностью и ностальгией по нашей общей юности перечитываю такие шедевры Аксенова, как «Папа, сложи», «Победа», «Затоваренная бочкотара», «Дикой», «Местный хулиган Гога Абрамишвили», «Товарищ Красивый Фу-ражкин», «Поиски жанра»… (E. Е. об Аксенове, 1998)
Вновь посрамлены те, кто поторопился далеко (аж в Америку!) послать Евгения Александровича, чтобы там и оставить. Политехнический музей заключил с Евгением Александровичем официальный договор на проведение поэтических вечеров в течение 25 лет.
