Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

Я хорошо знал генерала Нанейшвили. Опытный организатор и летчик, он всегда умел устанавливать взаимопонимание с общевойсковыми командирами и со знанием дела содействовал полевым войскам в успешном проведении операций. Сейчас он на заслуженном отдыхе, и я часто вспоминаю его добрым словом.

Что же касается инцидента, о котором здесь рассказано, то он, разумеется, приведен мною исключительно для того, чтобы показать, как случай способствовал усилению настороженности врага, хорошо понимавшего, что генералы на переднем крае бывают неспроста.

Конечно, не следует представлять себе дело таким образом, будто вражеское командование располагало исчерпывающими сведениями о перегруппировке войск фронта. Напротив, оно узнавало немногое и часто с опозданием. Так, наша 38-я армия к 7 июля уже находилась в новой полосе, а противник лишь на следующий день обнаружил ее уход с прежних позиций.

Но все же движение крупных войсковых масс и их сосредоточение на определенных участках не укрылись от его внимания. Это позволило вражескому командованию сделать вывод, что наступление наших войск - дело ближайшего времени, и принять дополнительные меры противодействия.

Судя по захваченным впоследствии документам, штаб группы армий "Северная Украина" еще в первых числах июля имел данные о готовящихся ударах на рава-русском и львовском направлениях. Немецко-фашистская разведка вскрыла расположение и состав всех общевойсковых армий, действовавших в первом эшелоне, места сосредоточения конно-механизированных групп и 3-й гвардейской танковой армии. Но вместе с тем противник стремился скрыть наличие у него сведений о перегруппировке. По-видимому, с этой целью колонны передвигавшихся войск преднамеренно не подвергались на марше воздействию вражеской авиации. Модель имел иной план, с помощью которого он рассчитывал сорвать наше наступление.

О его замысле мы узнали 10 июля. В тот день командующий фронтом И. С. Конев, выступая перед руководящим составом нашей армии, предупредил, что, согласно добытым фронтовой разведкой данным, на ряде участков возможен отвод войск противника с занимаемых ими позиций на один из рубежей в глубине обороны с целью избежать потерь от нашей артиллерийской подготовки.

Сообщение было не из приятных. Оно означало, что противник располагал какими-то конкретными сведениями о нашей подготовке к наступлению. И если он собирался отводить войска лишь на некоторых участках, следовательно, ему было известно, где именно таится угроза. Враг явно пытался обмануть нас. Наиболее вероятным было предположение, что отвод его войск в глубину приурочен к последнему моменту перед началом нашего наступления.

Стал ясен и расчет вражеского командования на то, что мы, не заметив его маневра, обрушим огонь своих орудий и минометов на... пустое место. Снаряды вспашут оставленные позиции, и наша артиллерийская подготовка будет сорвана, вследствие чего мы не сумеем прорвать глубоко эшелонированную оборону.

Читатель легко представит себе всю серьезность этого вопроса, если учтет, что на участках прорыва мы сосредоточили на каждом километре фронта в среднем по 181 орудию, не считая 45-мм пушек и 82-мм минометов.

Мощный удар предстояло нанести и с воздуха. И в случае, если врагу удастся добиться того, что мы сбросим накопленные нами запасы снарядов, мин и авиабомб на позиции, оставленные его войсками, то это может значительно облегчить ему задачу отражения нашего наступления.

Почти все наши штабы и войска впервые встретились с такой опасностью. Поэтому были особенно тщательно разработаны и осуществлены меры, направленные на срыв замысла противника. Прежде всего мы резко усилили наблюдение, с тем чтобы задуманный врагом маневр был своевременно замечен.

Сложность этой задачи состояла в том, что установить отвод войск противника в глубину обороны мы могли лишь путем хорошо организованной неослабной разведки. Между тем проведение разведывательных мероприятий, как отмечено выше, вновь прибывшим соединениям было запрещено.

Выход все же нашли.

До прибытия 38-й армии в новую полосу намеченный ей участок прорыва занимала находившаяся в обороне 140-я стрелковая дивизия 60-й армии. Теперь она была включена в состав нашей армии, но должна была передать свой участок частям четырех вновь прибывших стрелковых дивизий, которым и предстояло прорывать здесь вражескую оборону. Так вот, чтобы не раскрывать их появления на переднем крае до предусмотренной планом смены, было решено разведку и усиленное наблюдение за противником с целью установления возможного преднамеренного отхода с первой траншеи возложить на 140-ю стрелковую дивизию.

Ее командир генерал-майор А. Я. Киселев прекрасно справился с ответственнейшей задачей. Он расширил сеть наблюдательных пунктов, в том числе и офицерских, организовал поисковые группы разведчиков, действовавшие почти непрерывно в темное время суток, подслушивание и разведку боем. В результате скрытный отход вражеских войск с переднего края для организации сопротивления в глубине был полностью исключен.

Усиленную разведку и наблюдение 140-я стрелковая дивизия вела вплоть до последнего часа своего пребывания на этом участке.

Смена войск началась в ночь на 12 июля. Сначала в боевые порядки 140-й стрелковой дивизии было введено по одному стрелковому батальону четырех упомянутых дивизий в пределах намеченных для них разгранлиний. Командиры батальонов и рот сразу же расположились в траншее и на наблюдательных пунктах для изучения исходных позиций для наступления, переднего края и системы огня обороны противника, а также разработки плана предстоящих действий своих подразделений.

Следующей ночью 140-я стрелковая дивизия окончательно передала свои позиции, проведя непосредственно перед этим разведку боем силами стрелковой роты в полосе каждой сменившей дивизии. Это делалось затем, чтобы удостовериться, не оставил ли противник своих позиций на переднем крае, попытаться вскрыть его огневую систему и скрыть произведенную смену войск.

На следующий день мы планировали наступление передовыми батальонами, усиленными танками и артиллерией, но уже из состава сменивших дивизий.

Теперь на участке прорыва заняли исходное положение в полном составе 70-я гвардейская, 211, 121 и 304-я стрелковые дивизии, которыми командовали генерал-майор И. А. Гусев, подполковник И. П. Елин, генерал-майор И. И. Ладыгин и полковник А. С. Галъцев. Они и взяли на себя дальнейшее наблюдение за противником.

Таким образом, было сделано немало для того, чтобы не прошел незамеченным возможный преднамеренный отвод вражеских войск.