Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков
Ф. Мейбом
Гибель 13-й Сибирской стрелковой дивизии в боях под городом Челябинском в 1919 году{135}
Прошло больше пятидесяти лет с момента гибели 13-й Сибирской стрелковой дивизии, но до сих пор мне не пришлось читать в наших военных изданиях что-либо об этой трагедии. Я решил, что мой долг офицера, который состоял с самого начала формирования в дивизии, осветить ее кругозором строевого офицера, командира батальона. Конечно, кругозор очень ограниченный, мои воспоминания сосредоточиваются на моем батальоне, а потом полке. Пишу я по воспоминаниям давно, давно прошедших событий. Старость не радость… а потому прошу моих читателей отнестись к моим неточностям снисходительно.
Трагедия 13-й дивизии в боевой операции города Челябинска была не только ее трагедией, но и трагедией многих других частей. Разница заключалась в том, что другие наши части потеряли много из своего состава и потеряли сражение, что очень сильно отозвалось на нашей будущей возможности вырвать инициативу из рук красных, а 13-я дивизия позорно перешла к красным почти на 80 процентов своего состава. Причины к этому я опишу позднее.
Дивизия была полностью составлена из молодых сибиряков, по мобилизации, – и это самая главная причина. Вторая – все полки были поставлены на учение старого времени, масса маршировок, очень много парадов и полное невнимание к стрелкам со стороны г.г. офицеров. Третье: начиная с начальника дивизии и кончая командирами полков, а также и строевое офицерство не были совершенно знакомы с приемами тактики Гражданской войны. В нашем полку, к моему удивлению, со стажем одного года Гражданской войны был только я и больше никого. Четвертое: наш командир полка был под влиянием Омска, что наша дивизия будет гвардейской и на фронт пойдет только в том случае, если случится какое-либо несчастье с нашей армией; а потому программа боевой подготовки была ниже всякой критики. Пятое: большое, открытое поле для большевистских провокаторов, на которых особого внимания не обращалось. Вот эти пять пунктов и послужили причиной гибели 13-й Сибирской дивизии.
В жестоких боях с многочисленным противником Красной армии Волжская имени генерала Каппеля дивизия, истекая кровью, шаг за шагом отступала к городу Уфе. Волжская дивизия состояла из трех полков: Казанский (мы его называли «алаяры», сплошь из татар), Симбирский и Самарский. Этой славной дивизией командовал молодой полковник с Георгиевским крестом, храбрый из храбрейших и в недалеком будущем генерал-майор Николай Павлович Сахаров (умер в Сан-Франциско).
Ряды этой дивизии с каждым днем таяли, и из крупного состава добровольцев очень немногие оставались в строю. Полки доходили до 140–160 штыков, батальоны до 40 штыков и роты до 10 и 12 штыков. Я в то время был в Казанском полку командиром 1-го батальона и заместителем командира полка. Добровольцы до предела устали и часто голодали, но наш дух был высок, и много раз, ощетинившись, мы переходили в решительную контратаку и гнали красных на много верст назад. Ночью поход, а днем бой, и так изо дня в день.
Красные шли за нами по пятам и не давали нам возможности оторваться от них хоть на один день, но все это нас не особенно беспокоило, а главное, что нас духовно терзало, это то, что не было пополнения, которое давно нам было обещано. Но получали только всякие обещания от социалистов из города Уфы, обыкновенные «говорильные учредилки». Думали, что мы избавились от них, а они, как пиявки, на нашей шкуре.
Наконец, случился переворот в Уфе и у власти встал адмирал Колчак. Мы все с облегчением вздохнули. Теперь будет дело другое. В этом мы были уверены, и наша уверенность оправдалась… Мы получили радостную новость, что нас снимает с фронта вновь сформированная дивизия. Нашу радость описать трудно, добровольцы бросились танцевать… Но мне не повезло. Во время контратаки на красных я был тяжело ранен пулей в правую часть груди и потерял много крови. Очнулся в госпитале города Ново-Николаевска.
В то время я даже не имел мысли, что я оторвусь от моих волжан на долгое время. После выздоровления я был готов ехать обратно в мою часть. Волжская дивизия в то время стояла на отдыхе и для пополнения в районе Златоуста.
Неожиданно ко мне пришел плац-адъютант начальника гарнизона и передал мне, что начальник хочет видеть меня. Являюсь и представляюсь генерал-лейтенанту Зандечко. Он очень мило встретил меня, пригласил сесть и справился о моем здоровье. Я ответил, что чувствую себя отлично. Генерал протянул мне бумагу, приказ по армии, в котором говорилось, что все офицеры после излечения от ран или болезней должны войти в полное распоряжение начальников гарнизонов.
– Итак, господин капитан, я назначаю вас в 49-й Сибирский стрелковый полк вверенной мне дивизии. Явитесь к командиру полка гвардии полковнику М. Всего хорошего. Адъютант вам выдаст необходимые документы.
Я прямо остолбенел от такой неожиданности и начал объяснять генералу, что я старый волжанин, коренной офицер и должен вернуться обратно в мою часть, с которой совершил все бои, и что я не могу остаться без нее, это как моя родная семья и т. д. Генерал улыбался и сказал мне:
– Вот в таких, как вы, мы и нуждаемся. Всего вам хорошего, господин капитан!
Я еще не потерял надежды, срочно отправил письмо лично генералу Сахарову и просил его подействовать на высшие инстанции, чтобы мне разрешили вернуться в полк. Но получил обратно письмо от генерала Сахарова, в котором он сообщал, что все его старания получить меня обратно не увенчались успехом. «Смирись, дорогой Федор Федорович, и сообщи мне имя твоего командира полка. До скорого свидания. Твой Ген. Сахаров».
С разрешения начальника гарнизона я получил три дня отдыха, прежде чем отправиться в полк. Был в ресторанах, которых я не видел год, сходил в цирк и смотрел на французскую борьбу, а затем отправился по моему назначению. Берск, громадная деревня с широкими улицами, красиво расположена среди соснового бора. Добрался до расположения полка и очень быстро нашел штаб полка. Меня поразило, что проходившие стрелки отчетливо отдавали честь, я уже от этого давно отвык. Вхожу в канцелярию полка. Обширная и светлая комната. При моем появлении все четыре писаря встали. Я просил их сесть, и ко мне подошел офицер в чине капитана с аксельбантами, адъютант полка, имя его было капитан Ермолов. Он представился мне и сказал, что он сейчас же доложит командиру полка о моем прибытии в полк. Адъютант пригласил меня в кабинет командира полка. Вхожу и вижу полковника, который при моем появлении встал (а я не
