Борис Тененбаум - Великий Черчилль

Тем временем на Лондон стали падать ракеты Фау-2. Черчилль 10 ноября 1944 г. объявил об этом в парламенте, но первый запуск Фау-2 состоялся еще в сентябре – целью был недавно освобожденный Париж. Собственно, Черчилль в своей речи так и сказал: «атаки на Лондон идут в течение последних нескольких недель».

До ноября у него была надежда, что факт ракетных атак удастся не выносить на общественное обсуждение – предполагалось, что немецкие запасы Фау-2 невелики. Первые запуски делались немцами спорадически. Однако дальше они стали делать 10–12 запусков в день. До Лондона долетала примерно половина, ракета летела по баллистической траектории, и за те несколько минут, что ей требовалось до подхода к цели, никакой воздушной тревоги объявлять не успевали. Защиты тоже никакой не было – ни зенитки, ни истребители сделать ничего не могли. Просто время от времени где-то в Лондоне гремел огромный взрыв, подымался столб огня и дыма, и какое-нибудь здание валилось на землю. Так и шло вплоть до сepeдины декабря.

A 16 декабря 1944 года, за неделю до Рождествa, немцы начали наступление в Арденнах.

XIV

В США данная операция называется «Battle of the Bulge» – «Битва за Выступ», а в Великобритании – «Battle of Ardennes» – «Битва в Арденнах». Попадается и перевод (неправильный) на русский: «Битва при Бульже». Немцы называли свое наступление «Wacht am Rhein»– «Стража на Рейне».

Мало какое событие времен Второй мировой войны обросло таким количеством мифов и легенд, как эта столь многообразно называемая битва. Разумеется, версии окрашены в яркие национальные цвета. Начнем с американской. В своих мемуарах Эйзенхауэр пишет, что никакой опасности не было, и все было под контролем и шло как задумано. Проницательной американской разведке все было известно наперед – из расшифрованных службой Блентчли Паркс радиограмм, из результатов воздушного наблюдения и даже из прямого предупреждения, полученного из штаба 3-й армии, которой командовал Паттон. Приведем цитату из мемуаров Эйзенхауэра:

«Мы не ошибались ни относительно места его нанесения, ни относительно неизбежности такого шага со стороны противника. Более того, что касается общего реагирования на эти действия противника, то в данном случае… у меня имелся давно согласованный план ответных действий».

Мемуары – своеобразный жанр литературы. Мемуарист пишет о том, чему он был свидетелем или участником, и пишет с прицелом на потомство. Соответственно, степень его правдивости под вопросом – примерно в такой же степени, в какой под вопросом находится правдивость показаний любого свидетеля в зале суда. Свидетель может ошибаться. Свидетель может быть пристрастен. Свидетель может сознательно лгать с целью выставить себя в наилучшем возможном свете. И так далее.

Если верить Эйзенхауэру, предполагалось завлечь немцев в ловушку – позволить им наступать и углубиться в американскую оборону, а потом нанести удары по их флангам, отрезать и уничтожить.

Однако поверить генералу довольно трудно, и вот почему: рассказав о своем коварном стратегическом замысле, через несколько страниц он добавляет:

«Немецкие войска пошли в атаку в Арденнах, где союзники намеренно ослабили оборону, а когда немцы прорвались почти на 100 км на запад – американские войска атаковали их своими мобильными группировками».

Вот эти вот «почти 100 километров на запад» внушают серьезные сомнения в искренности мемуариста. Как-то трудно представить себе генерала, который добровольно создает у себя дыру в обороне в сотню километров глубиной.

К тому же 3-я армия Паттона начала двигаться к месту прорыва только 22 декабря – и при этом очень торопилась. Будь все готово заранее, уж наверное можно было бы выступить пораньше и не лететь как на пожар? Даже и при таком темпе, на который в американской армии вообще мало кто, кроме Паттона, был способен, его передовые части подошли к месту прорыва только через 3 дня, 25 декaбря, прямо к Рождеству. Это скорее походит не на захлопнувшуюся мышеловку, а на срочную выручку окруженных в Бастони американских парашютистов. Так что версию генерала Эйзенхауэра мы оставим пока под подозрением и послушаем других «свидетелей».

Советская версия событий рисовала другую картину: американские и английские части оказались застигнуты врасплох и разбиты, и от полного разгрома их спасли только действия Сталина, который по срочной и отчаянной мольбе Черчилля о помощи приказал Красной Армии ускорить начало своего зимнего наступления.

Как всегда в таких случаях, приводится достоверный документ – текст телеграммы Черчилля:

«Я был бы очень признателен Вам, если бы Вы нашли возможным известить меня, следует ли нам ожидать в январе [1945] крупного русского наступления на Висле или в каком-то другом месте, которое Вы, может быть, могли бы упомянуть? Я сохраню это в строжайшем секрете и извещу только генерала Эйзенхауэра и генерала Алана Брука. Я рассматриваю это как дело чрезвычайной срочности».

Сталин немедленно ответил согласием, и действительно, советское наступление началось в конце января 1945 г. Однако и советская версия должна быть по справедливости поставлена в категорию сомнительных.

Дело в том, что телеграмма Черчилля была отправлена 6 января 1945 г.

А немецкое наступление, согласно всем без исключения источникам, полностью выдохлось через 9 дней после его начала и к 25 декабря 1944 г., после подхода к Бастони 3-й армии Паттона, уже никакой опасности не представляло. Погода прояснилась, союзная авиация взялась за бомбежки немецких войск с прежней сокрушительной силой, у немцев кончалось горючее, и им надо было думать не о победе, а о спасении.

Таким образом, у нас есть два свидетельства – и оба сомнительны.

O том, чтo произошло в Арденнах в середине декабря 1944 г., мы по-прежнему ничего толком не знаем.

XV

Если американская и русская версии представляются сомнительными, то мы можем рассмотреть немецкую. Заключается она в том, что немецкому верховному командованию удалось собрать кое-какие силы и оснастить их танками с очень недостаточным запасом горючего. Решение об операции было принято без консультации с командующим Западным фронтом фельдмаршалом фон Рундштедтом. Удар предполагалось нанести в южной Бельгии, в Арденнах, то есть именно там, где в счастливом для Германии мае 1940 г. был прорван фронт англо-французско-бельгийской коалиции.

Сейчас, в декабре 1944 г., уступая по силам войскам союзников по всем мыслимым категориям, германскому командованию удалось создать локальный перевес сил в этом районе. Предполагалось, что плохая погода поможет укрыться от ударов союзной авиации, что же до недостатка горючего для танков, то горючее предполагалось захватить у врага. Роммель в Африке так и делал – почему же не попробовать повторить его успех? Строить стратегическое наступление на такой шаткой основе было авантюрой чистой воды, придумать такое можно было только от полного отчаяния.