Сергей Ларьков - «Враги народа» за Полярным кругом (сборник)

В некоторых газетных и Интернет-публикациях [Боднарчук http://his.1september.ru/2003/11/1.html] указывается даже численность присланных в Рыбак заключённых – 500 человек, спешно собранных в Норильлаге. По воспоминаниям Л.Д.Мирошникова, их привели к концу полярной ночи. Никакого специального отбора перед отправкой в секретный лагерь НКВД не проводили, поэтому среди каторжан «Рыбака» были даже подростки – рассказывают о некоем парне по имени Прохор, который попал в лагерь прямо со школьной скамьи, после драки с сыном секретаря райкома. Прохор досиживал пятилетний срок, когда его «выдернули» из лагеря и этапировали на «Рыбак».

Заключённые жили в палатках, а охрана – в бревенчатых избах-пятистенках, одну из которых якобы привезли с мыса Челюскина. Летом 1950 года в Рыбак направили 35 молодых специалистов Норильского горно-металлургического техникума согласно приказу НКВД № 0015. Среди них был и А.Е.Лукьянов, чьи воспоминания приводит О.Боднарчук.

Решение о создании ОЛП для обслуживания геологической экспедиции и планировавшего к постройке рудника было принято, когда перспективы обнаруженного рудопроявления радиоактивного сырья представлялись весьма радужными. И они оставались радужными до середины 1952 г., о чём говорит попытка завоза сюда «аммиачной установки», приказ о доставке которой в ГПУ-21 через бухту Зимовочная был издан МВД весной 1952 года [«Система…» ]. Водный раствор аммиака (нашатырь), вероятно, предполагалось использовать для обогащения промышленных проб руды выщелачиванием. Весьма правдоподобным кажется предположение, что ОЛП строился «на перспективу», т. к. «фронт работ» для заключённых в 1951–1952 годах был небольшим: заключённые строили (кроме лагеря) новые жилые и производственные помещения для экспедиции и были заняты на горных работах (проходка шурфов и канав; крупных подземных горных выработок здесь, видимо, всё же не было), а также использовались на хозяйственных работах. В основном посёлке в марте 1953 года было 16 строений (8 жилых домов, контора, столовая, радиостанция с двумя 15-метровыми вышками антенны, гараж, электростанция, склады), открытый склад ГСМ, метеоплощадка, а также несколько балко́в и палаток.

К 1952 году, когда рудник на Рыбаке должен был уже стабильно работать, ситуация изменилась. В СССР, а также в «странах народной демократии» (ГДР, Чехословакия, Болгария) были обнаружены значительные месторождения радиоактивного сырья в местах, куда более удобных для освоения, чем расположенный на Крайнем Севере Таймыр. Сохранение экспедиции и лагеря в Рыбаке стало нецелесообразным как из-за малой перспективности рудопроявления, так и из-за трудностей регулярного снабжения оборудованием, продовольствием, строительными материалами и ГСМ. Решение о консервации работ экспедиции было принято руководством Норильского ГМК в марте-апреле 1952 г., а 24 октября был подписан приказ МВД о ликвидации ГПУ-21.

Вопрос о причинах прекращения разведки ещё нуждается в уточнении. Несмотря на вышеизложенные соображения, существует информация [«А.П. Завенягин»], якобы со слов очевидцев, что сразу после приказа о закрытии ГПУ-21 в одном из шурфов снова была найдена порода с «ураганной» радиоактивностью. Но, чтобы не получить взыскание за преждевременное свёртывание разведки, руководство лагеря велело вывезти руду в бочках в Зимовочную и там её утопить в море. Это возможно, но маловероятно, и уж, тем более, вряд ли это можно доказать – документов об этом остаться не должно. Так что нам представляется, что богатую руду всё-таки не нашли, а разведками 1948–51 гг. вся богатая «бонанцевая» часть рудной залежи была извлечена.

О.Нехаев пишет, что «штольни взорвали, весь продуктовый запас сравняли с землей». И это в не очень сытом 1952 году! Хотя карточная система уже была (в декабре 1947 г.) отменена, но никакого изобилия в стране не было, и за закапывание в землю продовольствия можно было и пострадать. Поэтому уже летом 1952 года в Рыбаке работала группа консервации Арктикснаба, принимавшая ценности от бывшей экспедиции, т. е. фактически работы завершились ранее, чем был издан приказ о прекращении деятельности экспедиции. Оставшиеся работники ждали вывоза самолётами Игарской авиагруппы.

Сотрудники группы консервации были здесь с жёнами, работала столовая, т. е. весной-летом 1952 года людей было довольно много. Группа консервации вошла в состав вновь организованной Озёрной экспедиции треста «Арктикразведка» (организована в апреле 1952 г., ликвидирована в 1953 г., начальник П.П.Кобылковский, главный геолог Е.А.Величко), главной задачей которой стала геологическая съёмка в районе северного побережья озера Таймыр [РГАЭ, ф. 9570, оп. 2, ед. хр. 1785, 1796]. Интересно, что Озёрная экспедиция принесла тресту прибыль в сумме 5888 тыс. рублей, не совсем понятно, за счёт чего.

План лагеря и посёлка «Рыбак» (составлен по двум разновременным планам, которые прилагались к отчётам начальников полярной станции Л.А.Куймука 1953 г. и Н.Г.Николаева 1954 г.)

К зиме в поселке осталось всего четыре человека, вероятнее всего, вольнонаёмные, в задачу которых входили охрана имущества и укатывание взлётно-посадочной полосы трактором для поддержки её в рабочем состоянии. 13 декабря 1952 года произошёл несчастный случай – при перемещении балка́ трактором был травмирован зимовщик. По радио был вызван самолёт из Игарки, но руководство Игарской авиагруппы перепоручило этот санитарный рейс находившемуся на Диксоне экипажу лыжного самолёта Ли-2 (командир В.М.Перов). Взяв на борт женщину-врача, Перов взлетел с Диксона и пошёл на совершенно неизвестный ему аэродром. Пока они летели, зимовщик скончался. Успешно совершив посадку в полной темноте при очень низких температурах, Перов взял на борт тело и привёз его в Диксон, где погибший и был похоронен [Перов, c. 284–288].

Осенью – зимой 1952 года по зимнику более или менее ценное имущество было вывезено в бухту Зимовочную. В том же 1952 году там погиб в пургу работник экспедиции В.В.Сивов, могила которого сохранилась на берегу бухты.

Группа консервации работала целых два года, что говорит о том, что оборудования, продовольствия, одежды, строительных и горюче-смазочных материалов в Рыбак было завезено с большим запасом – средств на поиски радиоактивного сырья не жалели! Метеорологическая станция экспедиции ещё весной 1952 года была передана Управлению полярных станций и связи ГУСМП, и 28 июля на неё прибыл метеоролог Л.А.Каймук, 20 мая 1953 года его сменил Н.Г.Николаев. Полярная станция «Рыбак» была закрыта 15 мая 1954 г. На плане 1954 года Н.Г.Николаев сделал примечание: «Лагерь в настоящее время пустует». К тому времени число строений в лагере уменьшилось на один большой барак, строение средних размеров и три ба́лка, очевидно, разобранных на дрова (та же участь постигла один жилой дом и несколько ба́лков в посёлке) [РГАЭ, ф. 9570, оп. 2, ед. хр. 3354].