Юрий Щербак - ЧЕРНОБЫЛЬ
6. Кстати сказать. Почему у Трегуба и других создалось впечатление, что я не уходил с БЩУ? Думаю так: все видели мой приход на пульт и сразу после "провала" мощности видели меня. Вот и создалось такое впечатление, что был все время. Хотя все они говорят, что специально не смотрели за мной, это естественно. Лысюк на суде сказал, что я уходил с пульта. Хочу сказать - сам ли дал команду поднимать мощность или Акимов принял такое решение - я все равно отвечаю за это, т. к. Акимов в этом подчинен мне. Однако повторюсь - нет нарушения в подъеме мощности, так гласит Регламент.
6. В том, что Акимов не сделал записей в журнале, - моя вина. Когда я увидел все разрушения и пожар, очаги пожара, то журнал для сохранности отнес на БЩУ-3 и отдал Багдасарову, тот его положил в сейф.
7. Зачем понадобилось комиссиям разным приписывать оперативному персоналу нарушения, которых не было или которые не являются нарушениями? А все просто. Тот реактор взрывался при некоторых обстоятельствах, совершенно естественно возникающих, а отнюдь не маловероятном стечении их. Как выяснено после аварии, взрывался он и при срыве ГЦН и при МПА. Ну разве можно было открыто сказать, что реактор взорвался из-за запаса реактивности менее 15 стержней, т. е. из-за параметра, не обеспеченного ни замером, ни сигнализацией, ни автоматическим остановом? Этот параметр по контрольно-измерительному оснащению находился ниже какого-нибудь бака сливных вод. Баки эти все на станции имеют сигнализацию по переполнению как минимум, а подавляющее большинство оснащено и автоматическим пуском насосов откачки. Да кто же поймет таких конструкторов и проектантов? Можно в связи с этим спросить - вы эксплуатация, вы куда смотрели? Не знали мы этого и знать не могли. Это обязана была знать наука и принять меры согласно ПБЯ-04-74 и ОПБ-82.
8. Эксперимент "выбега" отношения к аварии не имеет. Реактор взорвался только из-за состояния, в котором оказался, а оно могло возникнуть (это состояние) при любой другой работе.
Остаюсь за решеткой. Дятлов. 11.11. 88 г."
Вот так. Есть о чем подумать.
Вопрос вопросов - "кто виноват?" - нужно решить не для свершения кровожадной мести (осужденный Лаушкин умер, Фомин психически болен, Дятлов стал инвалидом), а для того, чтобы предотвратить последующие трагедии. Поэтому убежден: придет время, когда во весь голос будут названы виновники аварии - ВСЕ ДО ЕДИНОГО. Не знаю, потребуется для этого новое судебное заседание или нет, но это должен быть скорее не юридический суд, а суд совести, разума, научной истины и справедливости.
А если бы моя на то воля, я бы помиловал гражданина А. С. Дятлова…
Наказания и награды
Нет нужды возвращаться к известным постановлениям 1986 года Политбюро ЦК КПСС и Политбюро Компартии Украины, в которых указаны конкретные виновники происшедшего, понесшие партийную и государственную ответственность за содеянное. Приговор суда также хорошо известен.
Однако этим не исчерпывается вопрос о вине и наказании отдельных должностных лиц. Существуют еще и нравственные измерения. Так, в ряде писем и во время встречи с читателями меня спрашивают о секретаре Киевского обкома партии В. Маломуже, интересуются: какое он понес наказание за свою деятельность по заглушению информации в первые часы аварии в Припяти? Что я могу на это ответить? Я писал не фельетон, не разоблачительную статью. Если бы это было моей целью, пришлось бы вести специальное расследование. Но я писатель, а не прокурор. Я излагал только факты. Выводы пусть делают другие, в том числе и те, кто назван или подразумевается в повести. Это дело их совести - возмущаться, делать вид, что ничего не произошло, или, сгорая от стыда, подать в отставку, покаявшись в своих вольных или невольных грехах.
Но, судя по всему, В. Маломуж от стыда не сгорел. Он продолжал работать секретарем Киевского обкома партии. Более того. Сотрудники ЧАЭС и бывшие жители Припяти с изумлением увидели имя В. Маломужа… в списке делегатов XIX партконференции от Киевской областной парторганизации! Человек, имя которого неоднократно упоминалось на суде, когда речь шла о попытках исказить подлинный образ событий 26 апреля 1986 года, выступил в роли поборника гласности и перестройки! Оригинально, не правда ли?.
Вышеприведенные строки были опубликованы в октябре 1986 г. в журнале "Юность". А через полтора месяца В. Г. Маломуж был освобожден от должности секретаря Киевского обкома партии и члена ревизионной комиссии ЦК Компартии Украины. И одновременно в адрес ЦК КПСС, Союза писателей Украины и редакции журнала "Юность" поступил объемистый, отпечатанный ксероспособом документ - обращение "общественного комитета по защите чести и достоинства В. Г. Маломужа", в котором предлагалось "принять необходимые меры по задержке издания книжного варианта документальной повести Ю. Щербака "Чернобыль" до окончания общественной проверки приведенных в ней обвинений, которыми безосновательно, на наш взгляд, опорочен В. Маломуж".
Один из ведущих авторов письма, полковник запаса И. Тогобицкий не отрицает, что "повесть полезна и, бесспорно, в итоге принесет пользу". Однако, считает автор, "несправедливо и незаслуженно обвинен секретарь Киевского обкома КПУ Маломуж В. Г. …Извините, но Ваше утверждение ложно. Вы опорочили его доброе имя". И далее: "Начальник лаборатории внешней дозиметрии АЭС В. Коробейников около 5 ч. утра докладывал об уровнях радиации 3-15 микрорентген в секунду. Говорил он также о том, что радиоактивные выбросы имеют в своем составе инертные газы и короткоживущие элементы, а кое-кто не придает этому значения и докладывает о высоких уровнях радиации. Стали ли бы вы отменять занятия в школах, закрывать магазины при таком докладе специалиста? Думаю, что нет. А если бы стали, то это выглядело бы примерно как "караул, спасайся, кто может". Зачем же вызывать эмоции у читателей, задавая вопрос "знали ли они (руководители) подлинные размеры катастрофы?"… Все действия Маломужа на первом этапе были абсолютно обоснованными и направленными на обеспечение ликвидации последствий аварии и оказание помощи населению; после прибытия Правительственной комиссии его голос был, согласитесь, лишь совещательным. Аналогично действовал и председатель Правительственной комиссии Б. Щербина… Вез сомнения, на этом этапе и Б. Щербина и В. Маломуж думали о предотвращении паники. Наверное, из таких соображений в эти часы Б. Щербина поздравил молодоженов и пожелал им счастья на одной из свадеб в г. Припять. Приведенные факты красноречиво говорят о том, чего стоят Ваши утверждения о заглушении информации (подчеркиваю) в первые часы аварии в Припяти и требования о наказании В. Маломужа за это. При чем здесь В. Маломуж? Воистину - "в огороде бузина, а в Киеве дядько". Его главная задача состояла в партийно-политическом обеспечении проводившихся мероприятий. Что он самоотверженно делал".
