Серафима Чеботарь - «Звезды», покорившие миллионы сердец
Айн Рэнд скончалась 6 марта 1982 года в своем нью-йоркском доме, где одна прожила последние тридцать лет. Согласно завещанию, все ее имущество – в том числе и идеи объективизма – отошло к Леонарду Пейкоффу. На похоронах рядом с гробом был установлен двухметровый венок в виде знака доллара – знак, который она постоянно носила на груди, символ проповедуемой ею капиталистической свободы.
Колетт
Роман длиною в жизнь
Однажды, будучи уже в весьма преклонном возрасте и прикованной к постели, Колетт призналась: «Какая у меня была прекрасная жизнь! Жаль только, что я не поняла этого раньше». Колетт ошибалась лишь в одном: жизней у нее было несколько, но каждая была по-своему замечательной,
Известнейшая писательница, еще при жизни завоевавшая себе место среди признанных классиков мировой литературы, женщина, которую Симона де Бовуар называла «богиней-матерью», а журналисты превозносили как самую известную и самую загадочную француженку первой половины двадцатого века, Колетт за свою немалую жизнь меняла все: от прически до профессии, от имени до социального положения, – всегда при этом оставаясь собой.
Сидони-Габриэль Колетт родилась 28 января 1873 года в бургундском местечке Сен-Совёр-ан-Пюизе, в семье отставного кадрового офицера Жюля-Жозефа Колетта и его супруги Адели-Эжени-Сидони по прозвищу Сидо. Ее первые двадцать лет прошли в солнечной провинциальной глуши, идо конца своих дней Колетт считала эти годы счастливейшей порой своей жизни. С детства юная Сидони больше всего любила читать и танцевать, так что учеба в закрытой школе для девочек далась ей на удивление легко.
Главной гордостью юной Сидони были ее дивные косы – длиной более полутора метров! Хорошенькая, на редкость грациозная девушка жила в гармонии с природой, не обращая внимания на противоположный пол, – пока не встретилась со случайно оказавшимся в их бургундской глуши знаменитым писателем и критиком, а, кроме того, денди и ловеласом Анри Готье-Вильяром, издающимся под псевдонимом Вили. Он был на четырнадцать лет старше Сидони. Ему не пришлось прикладывать много усилий, чтобы покорить ее сердце – зато сама девушка была готова на все, лишь бы удержать рядом с собой блестящего кавалера. Когда в мае 1893 года Анри повел Сидони к алтарю, она считала, что в ее жизни начинается период невозможного счастья. Анри, усиленно разыгрывавший влюбленного ради весьма неплохого приданого, превратил фамилию жены Колетт в любовное прозвище, постепенно заменившее ей имя.
Однако реальность оказалась жестока к юной провинциалке: выяснилось, что литературную славу ее блестящему супругу зарабатывают литературные негры, что он невероятно скуп и ревнив, и к тому же изменяет ей направо и налево. Получив от доброжелателей неопровержимые доказательства мужниных измен, Сидони оказалась в психиатрической клинике. Лишь примчавшиеся в Париж родители, забравшие Сидони из больницы и сделавшие ее супругу серьезное внушение, смогли спасти и ее брак, и рассудок.
Габризль-Сидони в возрасте 18 пет
Удивительно, но и теперь Колетт продолжала самозабвенно любить мужа, старательно выискивая оправдания его поведению. На море, куда ее отправили подлечить нервы и где Анри откровенно скучал, сопровождая ее, Колетт, пытаясь его развлечь, рассказывала ему о своей жизни, учебе в школе и ранней юности – и тут Анри понял, что у его жены есть определенный талант. Едва они вернулись в Париж, он засадил ее за книгу о жизни в школе для девочек. Когда «Клодина в школе» была закончена, Анри подправил стиль, добавил несколько весьма смелых пикантных сцен – и в 1900 году издал книгу под своим псевдонимом. «Клодину» ждал такой успех, что Анри запер жену в квартире, пока она не написала еще три романа – «Клодина в Париже», «Клодина замужем» и «Клодина уходит». Колетт вспоминала, что она писала лишь для того, чтобы иметь возможность выйти из комнаты, – удивительно, как этот опыт не отбил навсегда у начинающей писательницы желания писать. Романы о Клодине принесли Готье-Виллару не только огромный доход – он купил роскошный дом, выезд и еще мог тратить кучу денег на женщин, – но и славу. Именем Клодины были названы духи, торт, мороженое, фасоны блузки и шляпки, сигареты… Колетт словно не имела к этому никакого отношения – разве что любящий супруг заставлял ее позировать для открыток в школьной форме.
Жак Эмбер, Портрет Колетт, 1896 г.
Постепенно до него стало доходить, что Клодине пора повзрослеть – а для этого надо выпустить Колетт из заключения и познакомить ее с миром, который весьма изменился за время их брака. Готье-Виллар начал выводить супругу в свет, заказывать ей самые экстравагантные туалеты у самых лучших портных – от Чарльза Ворта до богатых на фантазию безымянных мастериц, работавших для актрис и дам полусвета, разрешил брать уроки танцев и гимнастики, водил ее по премьерам и вернисажам, научил курить и видеть прелесть в легком элегантном разврате. Он же ввел ее в мир писателей, познакомив, например, с Марселем Прустом и Анатолем Франсом, причем заставлял супругу изображать перед мэтрами очаровательную дурочку. Колетт была готова на все, лишь бы сохранить любовь мужа. Светские хроники захлебывались похвалами в адрес необыкновенной красоты мадам Готье-Виллар, признанной одной из самых экстравагантных женщин Парижа, но Анри все было мало. В конце концов он заставил Колетт остричь ее знаменитые косы, приобщил к любви втроем – и в итоге бросил без гроша, в качестве отступного купив супруге крошечную квартирку в доме для бедняков. Их окончательный развод, правда, состоялся лишь в 1910 году. Много лет спустя Колетт скажет об этом: «Чтобы завоевать женщину, мужчины сочиняют чудесную ложь. Чтобы бросить женщину, мужчины сочиняют ложь глупую и несуразную…»
Колетт осталась у разбитого корыта, но не сдалась. В 1904 году она издала книгу «Диалоги животных» (первую под своим собственным именем!) – книга, правда, особым успехом не пользовалась, но работа над ней помогла как-то справиться с депрессией, а затем решила найти себе работу. Так в 1906 году в театре Матюрэн появилась новая танцовщица – хорошенькая, с удивительной эротической пластикой, выглядящая благодаря короткой стрижке и невысокому росту гораздо моложе своих тридцати трех лет. Из-за сохранившегося на всю жизнь бургундского акцента путь в драматические актрисы ей был закрыт, и Колетт выступала в амплуа мимической танцовщицы: позанимавшись со знаменитым мимом Жоржем Вагом,
Колетт поставила с ним вместе несколько номеров, самым громким из которых был «Поцелуй», где партнеры, исполняя весьма сложные па, не отрывают друг от друга губ. Колетт стали приглашать в лучшие кабаре Парижа и даже в светские гостиные – нередко те самые, где она когда-то появлялась под руку с мужем. Особенную, скандальную славу ей принес спектакль «Египетский сон», что шел на сцене Мулен-Руж: по сюжету Колетт исполняла роль египетской мумии, пробудившейся от сна и соблазнившей задремавшего в пирамиде археолога. Пикантность заключалась в том, что автором пьесы и исполнителем роли археолога была знаменитая лесбиянка Матильда де Морни, маркиза де Бельбёф (она, кстати, была дочерью брата Наполеона III и княжны Трубецкой), а в кульминационной сцене Колетт почти полностью обнажалась, и археолог-Матильда покрывала ее тело поцелуями… «Сон» вызвал столь громкий скандал, что его закрыли на третьем представлении, зато слухи о нем ходили еще не один год. В другом спектакле Колетт обнажала грудь, что вызвало еще больший эффект… Ее любовные романы с Габриэлем д’Аннунцио, знаменитым боксером и плейбоем Огюстом-Олимпом Эрио и даже актрисой Эмили-Мари Бушо будоражили публику не меньше.
