Игорь Цыбульский - Громов

Кстати, его мальчишки пошли в Суворовские училища, оба получили высшее военное образование.

Максима я знаю меньше, он живет в Киеве. А вот младшего, Андрюшу, знаю хорошо. Он рос на наших глазах. Андрюша совершенно, по-моему, не военный человек. И в Суворовское пошел, явно переламывая себя, только потому, что очень любил отца и хотел быть похожим на него. И в военную академию поступил по той же причине и только после этого перешел на гражданскую работу, чему Громов не препятствовал. Их взаимопонимание не может нарушиться. Ведь Громову всегда была важна суть, а не форма. Сам он генерал, потому что такова его суть, которая лучше всего выражается именно в этой жизненной форме.

Я нисколько не сомневаюсь, что он стал бы значительным человеком, даже если бы и не выбрал военную карьеру. Он по самой сути своей очень сильный и цельный человек, обладающий редкостным умением правильно организовывать жизнь.

Довелось мне видеть и великую радость Громова. Когда появилась маленькая Лизочка, этот новый свет в его окошке! Какой же это был праздник!

О нем нередко говорят — железный человек. Это правильно… отчасти. Тем, кто видел его с детьми, становится понятно, что у железного человека нежная и тонкая душа. Дети чувствуют такое безошибочно. Дети и… люди искусства.

Галя Волчек — эта великая женщина театра — вообще-то очень разборчива и мало с кем пускается в задушевные беседы. С Громовым она разговаривает подолгу и с таким взаимным вниманием, что становится ясно — этим людям действительно интересно друг с другом. Увидев их вместе, я почему-то подумал — вот бы записать их разговор (понимаю, что в нравственном отношении эта мысль не выдерживает критики), несомненно, всем было бы чрезвычайно интересно!

Так что если и есть в этом человеке железная основа (есть, конечно) — то это форма существования большого начальника на ответственной работе. Без жесткости в нашем мире невозможно руководить. Но душа его — нечто совершенно иное. Правда, открыто это немногим, только особенно близким людям.

Вот и с Сашей Якушевым — великим хоккеистом — у него такие же душевные отношения. Но тут срабатывает еще одна важная составляющая громовской души. Как и все спортсмены, Громов остается в этой своеобразной сфере всю жизнь. Спортсменам (умным и думающим, конечно) всегда есть о чем между собой поговорить.

Важно заметить, что все это было замечено мной не сегодня, когда подмосковному губернатору многие поют осанну. Это было видно каждому и в те смутные времена, когда его карьера, казалось бы, бесповоротно катилась вниз. Когда он вынужден был искать свое место в круто изменившемся мире, лишенном устойчивых ценностей, на которые мы привыкли ориентироваться в своей прежней жизни. Но, как бы ни было трудно Громову, он никогда не терял лицо.

Ну а его супруга Фая — это особая статья. Тут я бы охотнее всего помолчал. Не хочется говорить, о чем думаешь, когда видишь любящих друг друга людей. Они как-то светятся, что ли… Ну как об этом рассказать? На них просто хочется молча смотреть и смотреть…

Скажу только, что и Громов, и Фаина, без сомнения, понимают огромную ценность созданного ими обоими мира. Они одни только и могут по достоинству это оценить, после страшнейших потрясений, которые им обоим пришлось пережить. Эти люди явно одарены редкостным талантом создавать благополучную семью, поддерживать многие годы прочный и светлый домашний мир.

Б. В. Громов:

— Для меня идеалом семьи всегда был наш саратовский дом на берегу Волги, в котором жили мои мама, дедушка, бабушка и мы, трое братьев. Это, воистину, была наша крепость. Здесь мы всегда получали помощь и защиту, здесь нас учили, что в жизни хорошо и правильно, а что некрасиво и подло.

Патриархом семьи был дедушка. От него исходили главные правила, разрешения и запреты. У него можно было получить ответ на любой вопрос. Бабушка и мама как бы скрывались в его тени. Но так казалось лишь на первый взгляд. Мы-то прекрасно знали, какую негромкую, но неоспоримую силу имеет во всех вопросах семейной жизни наша тихая бабушка. И уж что совершенно точно, вся атмосфера дома, весь его уют и необыкновенная приятность были связаны именно с ней. Так что главные наши воспитатели — бабушка и дедушка. Мама занималась с нами реже. Она просто не имела такой возможности, так как очень много работала и приходила домой только поздно вечером.

От бабушки зависело наше умение вести себя в обществе других людей. Сама она, прекрасно воспитанная в старинной дворянской семье, а затем еще и профессионально обученная ведению дома в знаменитом Саратовском институте благородных девиц, учила нас всему, что следовало знать порядочным молодым людям. От нее же мы узнали, что над нами есть еще и Бог, который постоянно следит за всем, что происходит на земле, и видит все наши шалости и добрые поступки и как строгий, но мудрый отец очень переживает за нас. Поэтому нормальному человеку следует вести себя достойно.

Когда я был совсем маленьким, Бог, о котором рассказывала бабушка, казался мне похожим на дедушку, вернее на старшего брата дедушки, потому что на иконе Он выглядел явно старше и кроме усов носил еще бороду. Надо сказать, что оба дедушки мне очень нравились. Так что мое детское отношение к Богу тоже понятно.

В это мое представление о семье чуть позже определенные поправки внес Лев Николаевич Толстой своим великим романом «Война и мир». И хотя я с наибольшим увлечением читал главы, посвященные войне, многие сцены семейной жизни, особенно в чудесном доме Ростовых, глубоко запали в душу. Мне уже тогда стало понятно, что все семьи несчастны и счастливы по-своему. Моя собственная будущая семья представлялась мне такой, как у Пьера Безухова и Наташи.

В Наташу Ростову я, конечно, был влюблен и, честно говоря, никак не мог понять, что такого она, красавица и умница, нашла в толстяке и увальне Безухове. Я постоянно сравнивал с Наташей Ростовой всех девушек, с которыми мне приходилось встречаться. Надо признать, что сравнение почти всегда оборачивалось не в пользу реальных девчонок.

Исправила этот невольный перекос мудрая бабушка. Моя литературная болезнь была конечно же знакома и понятна ей. Она сама всем этим переболела в девичестве. Я уже рассказывал, как она в один момент женила меня на соседке Наташе (имя все-таки имело большое значение!).

За время дальнейшей жизни дом и семья, как первая, так и вторая, стали для меня главным оплотом и надежным тылом, укреплением которого я занимался как только мог и умел.

Мне кажется, что наш дом сейчас напоминает саратовскую семью моего далекого детства. И если дедушка с бабушкой могут откуда-то… оттуда… видеть (бабушка-то мне прямо говорила, что будет всегда присматривать за мной), то думаю, что они должны быть довольны.