Алексий II - Александр Юрьевич Сегень
Корреспондент газеты задал вопрос:
— Километрах в трёх от Вашей резиденции построили небольшую церковь. На колоколе надпись: «От солнцевской братвы». Вы порицаете такой способ получения индульгенции? Или полагаете, что даже робкие ростки раскаяния Церковь должна поощрять?
— Во-первых, Православная Церковь не даёт никаких индульгенций, — сурово ответил Предстоятель. — В отличие от Римско-Католической. Богатство вообще в глазах Божиих не является заслугой, не открывает пожертвователям врата в Царствие Небесное. Вот мы восстановили звон Троице-Сергиевой лавры. Заново отлили колокола, сброшенные и переплавленные в тридцатые годы. Самый большой семьдесят две тонны весит. Я ведь не знаю, кто принимал участие в отливке, в оплате. Хочет человек способствовать святому делу — мы ему не препятствуем. Но, повторяю, и индульгенций не выдаём. А во-вторых, если бы меня спросили о надписи на колоколе, я бы возражал. Это вызывает явное отторжение. Хотя бы написали: «От жителей Солнцева». А то — «от братвы»!.. То, что разные богатые люди помогают в восстановлении храмов, неплохо. Насчёт «первоначального накопления капитала» нам с вами давно известно. Что ж: лучше пусть деньги останутся на родной земле, чем уплывут в офшорные зоны, осядут на зарубежных счетах. Облик Руси меняется к лучшему. Раньше, бывало, куда ни кинешь взор, всюду разрушенные церкви. В марте я был в Швейцарии на медицинском обследовании, так мне рассказывали, что, хотя тамошнее мясо неконкурентоспособно в Европейском союзе, государство платит фермерам, дабы они держали коров, — ради сохранения ландшафта! Пусть, как исстари повелось, на изумрудных пастбищах разгуливают холёные коровы и звучит мелодичный звон колокольчиков. Пора и нам озаботиться российским ландшафтом. Это в первую голову касается поруганных храмов. На Руси церкви строились, как правило, не по типовым, а по индивидуальным проектам. С их осквернением произошло не только обезличивание наших деревень, но и оскудение сельского хозяйства. Потому что крестьяне зачастую снимались из сёл, где нет церкви, креста...
— Среди служителей церкви достаточно людей честолюбивых, не пренебрегающих карьерой. Как Вы к этому относитесь? Считаете неким изъяном, гордыней? Или поощряете как разновидность движения к самосовершенствованию, готовность взвалить на себя большую ношу? — спросил корреспондент.
Святейший ответил:
— Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Я считаю, что гордость — это грех. И карьеризм тоже грех. Человек должен добросовестно служить на том месте, где поставлен. В миру существует поговорка: «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом». В Церкви не совсем так. Хотя, если священник безупречно служит, ему, естественно, сопутствуют и церковные награды, и продвижение.
О своём патриаршем служении он говорил:
— Первосвятительский крест, вручённый мне вместе со знаками патриаршего достоинства, представлялся очень нелёгким. Жизнь подтвердила мои предчувствия о грядущих тяготах и скорбях. На мою долю в качестве главы Церкви выпала задача, как говорится в книге Екклесиаста, собирать те камни, которые были бездумно разбросаны. Я размышлял не об оказанной мне чести и не о славе, а о громадной ноше: каким путём пойдёт Церковь, как сложится её будущее, во многом зависело от моей твёрдости, взвешенности, благоразумия. Оглядываясь сегодня на пятнадцать лет, прошедшие со дня моей интронизации, видишь, сколько было пережито не только чисто церковных, но и государственных потрясений. Распад великой державы, тень гражданской войны в 1993 году, установление