Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - Коллектив авторов
* * *
С концом 1918 г. и началом 1919-го кончилась для марковцев 11-месячная борьба на Северном Кавказе, начатая 1-м Кубанским походом, и 14-месячная, включая период боев на Дону.
Она стоила им огромных потерь. В общей сложности для 1-го Офицерского генерала Маркова полка и всех марковских частей (артиллерийских и инженерных), исключая период до 1-го Кубанского похода, они могут быть исчислены в количестве более чем 10 000 человек.
Эти потери не оказались напрасными: освобождена от врага большая территория, созданы для армии обеспеченный тыл и богатая база снабжения, открыто «окно в Европу» и установлена связь с союзниками по Великой войне и была надежда на их всемерную помощь.
Маленький «светоч», зажженный генералом Алексеевым, разгорелся в огромный факел, не только светивший на всю Россию, но уже и грозящий испепелить зло и врагов ее.
Марковцы сделали свое дело и теперь стремились скорее в поход по «большой Московской дороге».
Памяти С. Л. Маркова
Первая встреча будущего марковца с генералом Марковым
1911–1912 годы. В Петербурге молодой студент, Д. Незнамов, нередко посещал своего дядю, генерала Незнамова, профессора Военной академии Генерального штаба. Племянник преклонялся перед большим умом своего дяди и не оставался равнодушным и к той сфере знаний, которые были его специальностью – военной науке.
Однажды у генерала Незнамова его племянник встретил и познакомился с молодым подполковником Генерального штаба, Марковым. То, что дядя, человек преклонных лет, очень ценил 32-летнего офицера, и то, что этот офицер произвел сразу же огромное впечатление не только своим внешним обликом, энергией, но и живым, глубоким и всеобъемлющим умом и даром речи, Д. Незнамов почувствовал в подполковнике Маркове исключительного человека и незаурядного офицера и возымел желание встречаться с ним чаще. Дядя удовлетворил это его желание и дал ему разрешение присутствовать при их разговорах.
Беседы генерала Незнамова и подполковника Маркова касались главным образом военных тем, иногда отвлекались на вопросы высшей государственной политики. Но все темы разговоров всегда носили характер стремления к нахождению лучших положительных решений и никогда не соскальзывали на путь критики. Это были разговоры двух умных и рассудительных людей. Из них Д. Незнамов постигал то, что до этого его мало интересовало или о чем он знал лишь поверхностно.
Армия! Русский солдат – «имя общее для 1-го генерала и последнего рядового!» Стратегия, тактика… Роль офицера в армии в мирное и военное время!..
Д. Незнамов слушал с огромным вниманием и глубокими переживаниями. Перед ним ярко вставали картины и образы выполнения гражданского долга перед Родиной – ее народа, облаченного в солдатскую форму.
Напомнили ему старорусское: «Ляжем костьми за Русь!» Но тут же и слова генерала Гурко: «Вы говорите – ляжем костьми? Но мне нужно, чтобы пали костьми не вы, а турки!» Необходимость достижения «малой кровью», которая может быть только при умелом водительстве войсками их начальниками.
Требования, предъявляемые к офицерам, качества, которым они должны были обладать, оказались чрезвычайно огромными и тяжелыми. Д. Незнамов стал понимать и ценить офицера.
Говорилось о состоянии военной науки в России. Тут было не все благополучно, хотя урок Русско-японской войны и не прошел даром. Нужно непрерывное развитие творческой мысли; не только учет опыта на победах и поражениях, но и проникновение в будущее, создание новых методов и способов в ведении боев и сражений. Стратегия и тактика не могут оставаться неизменными: новое оружие – новая тактика, но и новая тактика – новое оружие.
Но есть и неизменное: прежде всего – правильно и всеобъемлюще поставленная идея войны и знание – «чего я хочу», т. е. задачи войны. Затем – неизменные принципы в ведении боевых действий. Суворов учил: «Быстрота, глазомер, натиск»; он говорил о «подлой ретираде»; о том, что «пуля – дура, штык – молодец». Есть и такой принцип: «Противник обходящий может быть легко обойден».
Молодого студента эти врезавшиеся в память принципы поразили не своим утверждением, а глубоким их разъяснением, которое он вынес из разговоров двух теоретиков военной науки. Его поразили утверждения, шедшие будто бы вразрез с понятием воинской дисциплины, – «беспрекословного и точного выполнения приказаний начальников»; утверждения: «Местный судит лучше. Я – вправо, должно влево, меня не слушай». «Не придерживайся устава, как слепой стены»… И еще, суворовское: «Нам тяжело, но и противнику не легче».
Для Д. Незнамова было над чем серьезно задуматься, и в размышлениях о слышанных разговорах он приходил к заключению, что ведение войны не есть чисто техническое дело, но чрезвычайно глубоко связано с психологией бойцов и их развитием, а среди них и главным образом начальников – офицеров. Он стал понимать, что военное дело не просто ремесло, а искусство.
Генерал Незнамов говорил: «Я не поставлю удовлетворительной отметки за пассивное решение задачи». Подполковник Марков утверждал, что при пассивном выполнении задач и даже при полумерах невозможен решительный успех; чаще это приводит к неуспеху и лишнему пролитию крови. Воинские качества: дисциплинированность, мужество, храбрость и др., сами по себе для начальников не являются абсолютно ценными качествами: дисциплина должна быть сопряжена с разумностью, мужество – с силой воли и силой влияния на подчиненных; храбрость должна быть активной и должна быть связана с инициативой.
Теме инициативы особенно уделялось внимание. Инициатива на верхах командования и инициатива на всех его ступенях, до самой низшей включительно. На верхах командования ставятся задания, и проводятся они с намерением заставить противника действовать в зависимости от принятых ими решений; на низах – когда инициативой начальников разрушаются планы и намерения противника на тактических участках боя, когда захватываются тактические рубежи, когда противник становится в менее удобное положение и когда это используется для развития успеха. Инициатива – это постановка задач, диктуемых обстановкой в каждый момент боя. Активность – это выполнение этих задач.
Об активной храбрости, основанной на проявлениях инициативы, разговор был особенно серьезен. Высказывалось утверждение, что она легко может перейти в партизанство, даже помимо воли и сознания начальника, т. е. к действиям, имеющим чисто местное значение, без всякой связи с общими действиями и могущих привести хотя и к успехам, но коротким и местным, не приводящим к общему успеху. Ставилась дилемма: активная храбрость – партизанство или пассивное регулярство. Подполковник Марков высказывался горячо за предпочтение активной храбрости, однако подчиненной общей задаче. «Чаще активное партизанство предпочтительней пассивного регулярства», – говорил он. Ои утверждал, что регулярство очень часто создает и покрывает безответственность начальников. Приводились десятки примеров, когда «пассивное регулярство» приводило в лучшем
