Бернгард Рогге - Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941

Нам трудно было поверить в то, что на вражеском судне противник проигнорировал поднятые флаги и готовые к стрельбе орудия; однако позже было установлено, что ни одно из этих действий не было замечено и экипаж корабля ничего не заподозрил, поскольку «Атлантис» был заслонен солнцем от норвежского судна. Когда мы увидели, что противник как ни в чем не бывало стремительно уходит от нас на всех парах, я изменил курс, ушел от него на 25° в сторону и открыл огонь из всех наших 150-миллиметровых орудий. Первый залп пришелся мимо цели, и мне стало интересно, прошел ли он тоже незамеченным. Второй залп лег перед мишенью, судно наконец отвернуло в сторону, и мой радист доложил: «Противник шлет сигналы тревоги. Это норвежский теплоход «Тирана» компании «Лиус». Наши радисты принялись создавать активные радиопомехи судну противника, забивая его диапазоны «белым шумом», но наша вторая радиорубка несколько раз приняла сигнал SOS с «Тираны», прежде чем передачи прекратились. К этому моменту у орудий «Тираны» уже суетилась прислуга, и было видно, как их наводят на нас. Они дали один залп, пришедшийся мимо цели. Наши пушки открыли ответный огонь.

Капитан норвежского судна не собирался сдаваться. Он так умело лавировал, что мы только с шестого залпа поразили цель. «Тирана» продолжала маневрировать, и нам пришлось выпустить около 150 снарядов, прежде чем норвежцы легли в дрейф и выбросили белый флаг. В тот момент корабли разделяло около 8 тысяч метров – во время боя «Атлантис» не выиграл ни одного метра. Я предоставил своему офицеру-артиллеристу полную свободу действий и был очень доволен его стрельбой; снаряды ложились кучно в цель, а корректировщики работали быстро и четко. Прошло три с половиной часа с тех пор, как в поле нашего зрения попало норвежское судно, наконец мы застопорили машины и легли в дрейф неподалеку от нашей второй жертвы. Это был корабль водоизмещением 7230 тонн, спущенный со стапеля в Схидаме в 1938 году. В его трюмах хранилось 3 тысячи тонн пшеницы и 27 тысяч мешков с мукой. Все это предназначалось для британского министерства продовольствия. Кроме того, на борту корабля находилось 6 тысяч тюков с шерстью, 178 армейских грузовиков и провиант для австралийских войск в Палестине. По приказу адмиралтейства судно следовало из Мельбурна в Момбасу[13].

Я отправил абордажную команду, которую возглавил офицер, командовавший подрывниками. Как обычно, их сопровождал мой заместитель Мор. «Тирана» находилась в плачевном состоянии; ее экипаж по-прежнему находился на борту, так как большая часть спасательных шлюпок была разбита. В корабельных надстройках зияли дыры от снарядов, а в средней части судна разлилась лужа крови в том месте, где снаряд угодил в группу кочегаров, вышедших на палубу покурить. Все трюмы и каждый метр палубы были забиты грузовиками, легковыми машинами и каретами «Скорой помощи», и большинство из них было разбито. Первоочередной задачей абордажной команды было переправить на наш борт всех раненых, и я послал на подмогу еще одну группу под руководством капитана Каменца.

Постепенно совместными усилиями мы восстановили всю картину событий. Один снаряд разорвался на корме позади орудия; второй угодил в корму на полметра выше ватерлинии; третий разорвался в старшинской кают-компании, расположенной под радиорубкой; четвертый накрыл заднюю часть капитанского мостика; пятый прошил насквозь мачту и мостик, прежде чем разорваться на фордеке; шестой вдребезги разнес кубрик экипажа в носовой части судна. Для сравнения: единственные повреждения, полученные «Атлантисом», состояли в том, что от ударной волны, вызванной выстрелами наших 150-миллиметровых орудий, перекосились два поплавка гидросамолета.

Вахтенные столпились у двери и с любопытством разглядывали «Тирану»; это был первый увиденный нами после «Сайентиста» корабль. Подобно «Атлантису», судно было построено на германской верфи, было таким же большим и обладало такой же скоростью, как и сам рейдер. Младший лейтенант Бройер, один из офицеров моей призовой партии, приказал экипажу «Тираны» упаковать мешки и приготовиться к переходу на борт «Атлантиса». Именно Бройер позаимствовал для нас катер с лайнера «Европа», и это приобретение очень выручало нас при транспортировке раненых. За исключением старшего механика, трех машинистов и одного кочегара, весь экипаж был переправлен и размещен отдельно от пленных с «Сайентиста».

Абордажная команда обшарила «Тирану» от киля до клотика. Мой старший кочегар доложил из машинного отделения, что двигатели, гирокомпас и рулевое управление в полном порядке; старшина-телеграфист проверил радиорубку и доложил, что аппаратура исправна, хотя сама рубка разбита, но все повреждения легко исправить.

Между тем напротив меня и Мора сидел шкипер «Тираны» капитан Э. Гауфф Гундерсен. Он был бледен и до сих пор не оправился от постигшей его катастрофы, но тем не менее с ног до головы выглядел настоящим моряком, каким может быть только норвежец, и четко отвечал на наши вопросы. Когда он сообщил, что на «Тиране» осталось 900 тонн горючего, я сверил эту цифру с корабельным грузом, сведения о которой получил от капитана Каменца, и понял, что судно представляет собой слишком большую ценность, чтобы его топить. По крайней мере, пока его следовало сохранить.

Шкипер также сообщил, что отплыл из Осло 18 февраля 1940 года, прошел Атлантику, Средиземное море и Суэцкий канал, держа курс на Рас-Хафун в Итальянском Сомали. Там он загрузился солью и взял курс на Мири в провинции Саравак[14]. Оттуда с грузом масла он отправился в Хакодате в Японию. Это было 6 апреля. По прибытии туда он неожиданно узнал, что между Норвегией и Германией началась война. Тогда же он получил приказ от норвежского консула идти порожняком из Токио в Сингапур, взять там груз на борт и дальнейшие приказы получать от британских властей. С 1 по 14 мая судно стояло в Сиднее, а с 16-го по 29-е – в Мельбурне. На стоянке в Мельбурне судно оснастили скорострельной пушкой калибра 4,7 дюйма на вращающейся платформе с полным боекомплектом, дымовыми шашками, системой корректировки артиллерийского огня, пулеметом, винтовками и касками для экипажа в соответствии с «Правилами защитной оснастки торговых судов». Капитан Гундерсен добавил, что его судно было первым вооруженным торговым судном Норвегии, выполнявшим приказы министерства обороны Австралийского Союза. Большую часть груза судно получило в Сиднее, остальное, включая автотранспорт, – в Мельбурне, откуда оно отплыло 30 мая, взяв курс на Момбасу.

Всю эту информацию впоследствии подтвердили документы, которые шкипер порвал и бросил в мусорную корзину на мостике. Из этих документов мы, к примеру, узнали, что инспектор в Мельбурне, ответственный за погрузку, заверил капитана Гундерсена, что тот может спокойно спать в своей каюте до самой Момбасы, поскольку в Индийском океане нет германских боевых кораблей; но при этом он должен был опасаться мин, установленных «карманным» линкором «Граф Шпее» у мыса Игольный. Я был рад увидеть эту официальную ложь, так как это означало, что в будущем никто из противников не заподозрит невинный рейдер в том, что это он заложил мины.