Алла Валько - Тридцать девять лет в почтовых ящиках

Потом возникла ещё одна непредвиденная трудность: я никак не могла добиться того, чтобы секретарь Учёного совета МВТУ Мещанинова приняла и зарегистрировала мою диссертацию. Каждый раз она придиралась к её внешнему оформлению: то эта буква не там стоит, то другая буква не тем шрифтом напечатана. А как можно было хоть что-то исправить, если все листы просчитаны и пронумерованы? Изъять или что-нибудь перепечатать было совершенно невозможно.

Снова возникла патовая ситуация. Каждый этап на моём пути к защите давался мне ценой немыслимых усилий. Время шло, я теряла силы и терпение. В какой-то момент я сказала маме: “ Я не буду защищаться! Я не могу переступить через все эти препоны и эту тётку!” Мама была очень огорчена, но старалась успокоить меня: “Алёнушка! Ты пойми: сколько сил было вложено! Потерпи. Придумай что-нибудь!” А что можно было придумать?! Просто надо было принести секретарю коробку конфет или бутылку вина, или подарить ещё что-нибудь. Но мы до этого не додумалась, потому что тогда ни я, ни моя предельно честная мама ещё не знали таких ходов.

Уже после защиты, когда нужно было побыстрее получить из Высшей аттестационной комиссии диплом кандидата технических наук в связи с переходом на другую работу, я всё-таки преподнесла секретарше коробку конфет и получила диплом даже раньше того срока, о котором просила!

Но в тот момент даже сам заведующий кафедрой Дмитрий Сергеевич Пельпор, кажется, не смог или не решился поспособствовать мне в деле разрешения конфликта с секретарём Учёного Совета МВТУ. Мне не оставалось ничего иного, как обратиться к Евгению Павловичу Попову. Я рассказала ему, что в своей диссертации я использовала разработанную им теорию тонких стержней применительно к задаче определения моментов тяжения токоподводов с учётом погрешностей их подпайки в местах крепления на корпусе прибора и подвижной системе. Я пояснила также, что общепринятые методы науки о сопротивлении материалов не позволяют решать подобные вопросы, поскольку рассматривают идеальную форму упругой линии токоподвода – прямую, часть окружности или винтовую пружину. Евгений Павлович заинтересовался моей работой, и вскоре моя диссертация была зарегистрирована в Учёном совете МВТУ.

Предварительная защита диссертации состоялась на кафедре П-4 и прошла успешно. В качестве официальных оппонентов были предложены член-корреспондент АН СССР, профессор, доктор технических наук Попов Е. П. и заведующий лабораторией предприятия “Дельфин”, кандидат технических наук Юрасов. Оба дали своё согласие быть моими оппонентами, правда, со стороны Юрасова впоследствии я выслушала несколько нелицеприятных критических замечаний. В целом все отзывы на диссертацию и на автореферат были положительными. Сотрудница соседней лаборатории Галя Маклецова, узнав, что мой автореферат послан в Военно-инженерную академию, характеризовала меня своему знакомому, работавшему там, как мужественную женщину, выполнившую всю работу самостоятельно, без чьего-либо руководства. Сейчас я отлично понимаю, что моя диссертация не была шедевром научного творчества, но, работая над ней, я училась мыслить.

Защита диссертации, на которой присутствовали мой однокурсник Женя Боданский и муж Николай, состоялась двадцать шестого декабря 1973 года и прошла успешно. В своём заключительном выступлении Дмитрий Сергеевич Пельпор отметил, что в диссертации “полновесно” представлена и теоретическая, и практическая часть. А вечером в ресторане мои коллеги и друзья торжественно отметили это событие, Ида же Ивановна Воскресенская не была осведомлена о дате моей защиты и, естественно, не была приглашена в ресторан.

Когда я защитила кандидатскую диссертацию, сотрудники лаборатории также сердечно поздравили меня в стихотворной форме. Стихи написал наш признанный красавец, замечательный человек и способный инженер Валерий Рудевич:

Защитилась, отдохнула,

Что болела – не беда…

Ты – кандидат, жена и мать,

О чём тебе ещё мечтать?…

Коллеги также подарили мне чеканку, которая до сих пор висит на стене в моей квартире.

В Новый 1974 год я вступала в новом качестве, по поводу чего та же Галя Маклецова однажды пошутила: “Ты теперь – кандидат наук и должна вести себя достойно. Что же ты ходишь, шаркая ногами, как старушка?”

Однако ситуация с гироскопией на работе по-прежнему была неясной. Мы подозревали, что больше не будем сами разрабатывать гироскопические приборы и эта функция перейдёт к другим предприятиям отрасли. Нам предстояло переориентироваться на решение других проблем. Это было обидно. Мои коллеги практически не были загружены работой, я же была занята оформлением множества документов, необходимых для получения диплома кандидата технических наук. После защиты диссертации начальник лаборатории Николай Васильевич представил руководству предприятия мою характеристику и ходатайство с просьбой о повышении моего оклада до ста восьмидесяти рублей в месяц, то есть на двадцать рублей, с сохранением моего прежнего статуса – старшего инженера. Иными словами, речь не шла о предоставлении мне какой-либо научной должности.

Тем не менее, узнав об этом, Ида Ивановна настрочила на меня донос заместителю директора предприятия по кадрам и режиму Маркову, в котором написала, что я выполняла свою диссертационную работу в рабочее время. Однако было совершенно ясно, что в диссертации рассматривались вопросы, связанные с тематикой нашего отдела, и, кроме того, кто бы позволил мне заниматься другими проблемами, если бы была необходимость решать какие-то насущные задачи отдела? Но в отделе не было новых задач, не было новых проблем. Тем не менее, Марков с готовностью отозвался на донос Иды Ивановны, и продвижение документов о моём повышении было приостановлено.

Я немедленно перешла из группы Воскресенской в группу Валеры Рудевича, к тому времени также защитившему кандидатскую диссертацию, темой которой был гирокомпас на струнном подвесе. Мы сидели в комнате втроём: Валера, который сейчас тоже находился не у дел, голубоглазая Ирина Эстрина и я. В окружающей нас атмосфере витала безысходность. Мне поручили выполнить работу по тематике соседнего отдела, связанную с электроникой, в которой я мало что понимала. Однако в течение двух месяцев я напряжённо пыталась разобраться в порученной мне задаче и добиться какого-либо положительного результата.

Общая ситуация и моя, в частности, была такова, что мне необходимо было уходить с предприятия. Я подала заявление об уходе, но всё ещё продолжала работать. Наблюдая за мной, Филимонов, начальник отдела, для которого я выполняла работу по электронике, сказал: “Удивительная женщина… Вот ведь уходит, а всё зачем-то старается…” Расставаясь с предприятием, где я проработала четырнадцать лет, я обежала все отделы, с сотрудниками которых мне приходилось соприкасаться по работе, и всюду видела сочувствие и недоумение по поводу того, что произошло со мной. Мой бывший дипломник, а впоследствии коллега Слава Соболев с горечью сказал: “Не ценят людей, которые умеют работать”.