Владимир Новиков - Александр Блок

Так пишет девятнадцатилетний юноша женщине, которая вдвое старше его. Разговор в преддверии неизбежной разлуки пошел на равных. Рефлексия художника возмещает недостаток житейского опыта.

Осенью 1900 года Блок вновь думает о Садовской, и подаренное ею три года назад кольцо с аметистом вдохновляет его на неподдельно-эмоциональное восьмистишие:

Порою в воздухе, согретомВоспоминаньем и тобой,Необычайно хладным светомГорит прозрачный камень твой.

Гаси, крылатое мгновенье,Холодный блеск его лучей,Чтоб он воспринял отраженьеЕе ласкающих очей.

Впервые «Аметист» с посвящением К. М. С. будет напечатан в первой книге мусагетовского трехтомника 1911 года, где все стихи даны в хронологическом порядке. Но в окончательный текст первой части лирической трилогии он не войдет: там в разделе «Ante Lucem» («До света») останется всего три веши с пометой «К. М. С.»: «Луна проснулась. Город шумный…» (1898), «Помнишь ли город тревожный…» (1899) и, наконец, «Ты не обманешь, призрак бледный…» (с датой «25 декабря 1900») — предпоследнее стихотворение раздела: после него идет уже прощание с XIX веком — «31 декабря 1900 года». Расставаясь с «призраком бледным», поэт убеждает не столько адресата, сколько самого себя:

……я не найдуВ твоем усталом, но зовущем.Ненужном призраке — огня.Ты только замыслом гнетущимЕще измучаешь меня.

«Аметист» не вместился в итоговую композиционную концепцию первой книги (речь в нем все-таки о непрошедшем чувстве, о неизгладимом воспоминании), хотя с чисто эстетической точки зрения, пожалуй, достоин читательского внимания. Это, кстати, дает повод поразмышлять о способах читательского освоения блоковской лирики.

Что значит «читать Блока»? Сам поэт в итоге разделил свою лирику на три книги, где стихотворения размешены не просто в хронологическом, а в особенном поэтическом порядке. Вторая книга датирована «1904—1908», а третья — «1907—1916». Хронологический принцип корректируется тематически-проблемным. Так, стихотворение «Ты отошла, и я в пустыне…», написанное в 1907 году, открывает раздел «Родина» в третьей книге, а рядом стихотворений, написанных в 1908 году («Когда вы стоите на моем пути…», «Она пришла с мороза…», «Я помню длительные муки…», «Своими горькими слезами…»), завершается раздел «Фаина» во второй книге. Три эпохи жизни лирического героя не совсем тождественны временным промежуткам жизни автора.

Книги состоят из разделов (Блок также называл их «отделами» или «главами»). В первой книге их три, во второй — семь, в третьей — десять. В качестве разделов фигурируют две поэмы («Ночная Фиалка» во второй книге, «Соловьиный сад» в третьей). В некоторых разделах второй и третьей книг «одиночные» стихи соседствуют с лирическими циклами. Такова сложная и гармоничная архитектура «лирической трилогии», «романа в стихах». Каждое стихотворение существует не только само по себе, но и в системе контекстов. Возьмем для примера известное стихотворение «О, весна без конца и без краю…» (1908). Для его понимания стоит учитывать, что оно открывает цикл «Заклятие огнем и мраком», который входит в раздел «Фаина», а тот, в свою очередь, — во вторую книгу стихотворений. (Впрочем, термины «раздел» и «цикл» в блоковедении часто употребляются как синонимы.)

В большинстве изданий Блока соблюдается авторская воля, и трилогия печатается в таком виде, в каком завещал сам поэт. После нее обычно помешаются «Двенадцать», «Скифы» и неоконченная поэма «Возмездие». Но существуют и издания, где стихи идут в хронологической последовательности (при этом все же лирические циклы воспроизводятся в авторском порядке, не совпадающем с хронологией). И такие издания по-своему полезны. Это своеобразный лирический дневник. А каждое конкретное стихотворение поворачивается к нам разными гранями в контексте «романа в стихах» и в контексте «дневника». Попросту говоря, с каждым блоковским стихотворении стоит встретиться как минимум дважды, увидеть его во времени и «над временем». Двойственность как залог и условие целостности — эта закономерность лежит в основе стихотворения, творчества в целом, да и самой жизни поэта.

Уместно будет вспомнить, что сам Блок в 1918 году по предложению издательства М. и С. Сабашниковых подготовил к печати «Изборник», где стихи следуют в хронологическом порядке, вне связи с циклическими контекстами. Так, упомянутое «О, весна без конца и без краю…» помещено совершенно отдельно и ему присвоено название «Принимаю». Всего Блок взял в «Изборник» 159 стихотворений (в трилогии их 766). Плюс добавил в качестве отдельных стихов фрагменты из поэмы «Возмездие» и песню Бертрана из драмы «Роза и Крест». «Изборник» тогда в свет не вышел, а к читателю пришел только в 1989 году, когда К. М. Азадовский и Н. В. Котрелев подготовили его для серии «Литературные памятники». Эта книга тоже может быть прочитана как особое произведение, в качестве «автоинтерпретации Блоком смысла и направленности собственного пути» [10]. Нам, читателям, позволительно мысленно поспорить с Блоком как составителем, вспомнив обделенные его вниманием лирические шедевры. Полторы с небольшим сотни стихотворений — это, наверное, слишком строгий лимит.

Такое текстологическое отступление отнюдь не лишне в биографическом повествовании. Поскольку поэзия Блока по-настоящему начинается с того момента, когда в ее состав входит блоковская реальная биография. И с того же момента стихи начинают влиять на житейскую судьбу автора. Трудно датировать этот момент с какой-либо хронологической точностью, но сам феномен взаимодействия поэзии и жизни — данность. И речь дальше пойдет о самых чувствительных соприкосновениях блоковской поэзии и блоковской жизни, которым будет отдано предпочтение перед рутинными подробностями житейского и профессионального быта (хотя и они будут привлекаться — в той мере, насколько они представляются любопытными для читателя XXI века).

Взаимодействие жизни и искусства — процесс прежде всего энергетический. Искусство в поисках нового материала ищет не гармонию, а противоречия. Столкновение в душе Блока двух любовных влечений — вот электричество, с которого все началось.

«Я раздвоился» — такими словами начнет Блок свой дневник в 1901 году. И раздвоение навсегда останется первым шагом творчества, необходимым препятствием на пути к той лирической искренности, которую в поэте станут ценить более всего.

Главный творческий прием Блока — музыкальное сочетание противоположностей. Его символы — это оксюмороны, последовательно проведенные на всех уровнях: от словесного («Невозможное было возможно») до глобально-композиционного («идут без имени святого» — «впереди Исус Христос»). Такая музыкальность не могла быть достигнута только за счет техники. Нужна была жизнь, не отделенная четкой границей от сферы искусства. А в итоге создавался синтез житейского и эстетического, тьмы и света.