Марк Рейтман - Знаменитые эмигранты из России

Некоторые изобретения Зворыкина вырастали из запросов жизни естественно и свободно. Например, незадолго до его ухода на пенсию в 1954 г. он разработал пилюлю с радиопередатчиком, которую пациент глотал, и она выдавала данные о состоянии дел в его желудке и кишечнике. Много занимался Зворыкин в последние годы и компьютерами, не забывая, впрочем, и свое главное детище — телевидение. Под письмом президенту США, где обращалось внимание на будущее компьютеров, письмом, положившим основу компьютерного царства, подпись Зворыкина соседствовала с подписью Джона фон Неймана, крупнейшего математика века. Последний патент Зворыкина датирован 1957 г.: это установка, включающая электронный микроскоп для наблюдения живых клеток в медицинских исследованиях.

Зворыкина объединяют с Сикорским (1889–1972) совпадающие даты рождения, почти одновременное бегство из России в Америку и то, что оба они были наиболее успешными изобретателями своего времени, опередившими и определившими это время. Есть у них и еще одно общее свойство — полное непризнание при жизни на далекой российской родине, «розоватость» Зворыкину не помогла. К примеру, Большая Советская Энциклопедия издания 1956 г. персоналий таких людей не дает, хотя они глухо упомянуты как творцы открытий, которые давали им место в энциклопедии. Это вдвойне нелепо оттого, что все эти годы шла ожесточенная охота за так называемым «приоритетом русских ученых». Не гнушаясь передергиванием фактов, притягиванием за волосы и даже прямой фальсификацией документов, советские околонаучные борзописцы исступленно прославляли «научные подвиги» бесплодных прожектеров Попова и Можайского, якобы изобревших радио и самолет. Хотя сами Попов и Можайский вины за свое возвеличение не несут, они на него не претендовали. Между тем люди, на чье место они были несправедливо водружены, подлинные русские гении, безнадежно замалчивались в угоду всесильной политике. Особую непримиримость, естественно, проявляли по отношению к создателям военной техники. А именно в этом направлении много работали Зворыкин и Сикорский и за это они были наказаны. Со Зворыкиным играли в молчанку до 1959 г., когда он приехал в Москву на открытие американской выставки.

Обобрав народ России материально и духовно, большевики попытались взгромоздить на пьедесталы и вознаградить почестями ложных кумиров, тем самым, как им казалось, восстанавливая равновесие. Но делали это столь коряво и топорно, что были законно освистаны во всем мире. Ни Попов, ни Можайский ни в какие западные энциклопедии, понятное дело, не попали. Но памятников Зворыкину и Сикорскому нет ни в Муроме, ни в Киеве и сегодня. А не помешали бы…

Василий Леонтьев — апостол планирования

Умение видеть погрешности в основных понятиях, которое слишком долго считалось само собой разумеющимся, является на самом деле очень редкой особенностью ученого. Не думаю, чтобы кто-то превосходил Леонтьева в этом отношении.

Леонтьев Василий — родился 5 августа 1906 г. в Петербурге, умер в 1982 г. в США.

Окончил Ленинградский университет в 1925 году. В 1925–1928 гг. учился в Берлине. В 1931 г. эмигрировал в США, где начал преподавать в Гарвардском университете. С 1948 г. — директор службы экономических исследований. Разработал метод экономического анализа «затраты-выпуск», создание которого начал еще в России в 1924–1928 гг. Предложенные Леонтьевым методы используются в практике прогнозирования капиталистической экономики.

Лауреат Нобелевской премии 1973 г.

Предки Леонтьева были простые крестьяне, но прадед оторвался от земли и переехал в Петербург. Его дед разбогател, открыв там ткацкую фабрику. Один из сыновей деда женился на англичанке, откуда пошла британская ветвь семьи Леонтьевых. Отец будущего «нобелевца» был уже русским интеллигентом, профессором экономики труда Петербургского университета. Так что Василий шел по протореной тропе, но шел неимоверно быстро: в 14 лет он окончил гимназию ив 1921 г. поступил, одновременно с Гамовым и Рэнд, в Петроградский университет.

О Леонтьеве ходит в России много легенд, его называют бывшим ответственным сотрудником Госплана, перебежавшим на Запад, но на самом деле в Госплане Леонтьев никогда не работал и на Запад не сбегал, а по-тихому скрылся. Просто, будучи в университете в статусе вундеркинда, несмотря на все потуги «единственно верного» учения, диамата, он позволял себе называться «меньшевиком». В 1926 г., девятнадцати лет от роду, Леонтьев уже окончил четырехгодичный курс университета и получил диплом экономиста. Обучение тогда велось ни шатко ни валко: но подросток прочел в библиотеке университета много книг по экономике на русском, английском, французском и немецком языках.

По окончании университета он устроился преподавать экономическую географию, одновременно подал заявление на визу в Германию, чтобы продолжить образование в Берлинском университете. Разрешение поступило через шесть месяцев — возможно, была тогда идейка от подобных людей избавиться путем высылки. Но в Берлине пошли неожиданные осложнения: там не признали его диплом, понадобилось доедать экзамены по латинскому и греческому языкам, от которых гимназистов революция (еще Февральская!) великодушно освободила, и поэтому Василий задержался там до 1928 г. Для заработка пописывал статейки в коммерческие журналы. Годом раньше в Берлин прибыл в командировку его отец, сменивший к тому времени университет на наркомат финансов. Да там же, в Берлине, и остался: ЧК уже подбиралась к нему.

Хотя аспирантуры в Берлине не получилось, сразу же после университета, в 19 лет, Василий опубликовал там свою статью. Математическая теория планирования на основе модели «затраты-выпуск» получила право существования. Именно за эту работу, к тому времени много раз перепубликованную, получил Леонтьев в 1973 г. Нобелевскую премию по экономике.

Но Леонтьев вовсе не был «певцом одной песни». Он интересовался многими направлениями экономики и экономической статистики, был легок на подъем. Только этим можно объяснить его очередное, после Института мировой экономики в Киле, место работы. Как-то в перерыв познакомился за кофе с китайскими коммерсантами, каким-то образом попавшими в Киль. Слово за слово, и предложили ему китайцы на год контрактную работу в… Нанкине, тогдашней столице Китая! Это сделало его специалистом по экономическому планированию развивающихся стран. Но надо было искать место посерьезнее, и Леонтьев обратился в Гарвардский университет.