Михаил Евдокимов - Некогда жить

– Иногда у него появлялось желание готовить. Он хорошо готовил пельмени, плов, драники.

– Для драников в семье кто-то должен быть белорусом.

– Про белорусов не знаю, но у Миши по материнской линии польские корни.

– В его репертуаре были герои, любившие выпить. А сам Михаил Сергеевич это дело любил?

– Как все нормальные люди. Бутылку я от него не прятала. Если какое-то событие, почему бы не выпить?

– А вас он пародировал?

– Так, интонации некоторые, которые ему не совсем нравились.

– Вы можете предположить, откуда у него страсть к быстрой езде? (Машина Евдокимова в тот трагический день неслась со скоростью более 200 км/час. – «Известия»)

– Он ездил нормально. Он быстро ездил там, где нет машин. Всегда контролировал ситуацию.

– Вы тоже водите машину…

– Я с девяностых годов за рулем. Сейчас в Москве у меня «субару». А начинала на «Оке». Мише заплатили машиной за концерты в Набережных Челнах. Год я не решалась сесть за руль, а потом начала ездить и освоилась – для меня рулить было как пешком ходить.

– Аня Евдокимова снялась в одном из отцовских фильмов. А вы?

– Да, ей было 15 лет, он уговорил ее сняться в роли невесты в фильме «Не послать ли нам гонца». Там у нее одно слово. И у меня есть кинематографический опыт: Миша попросил меня в «Не валяй дурака» в массовке сыграть, когда Золотухин играет на гармошке и в сарае стоит народный хор, я там есть. И потом, когда лодку провожают, я стою на горочке и машу рукой. Сначала отказывалась, но потом вошла в азарт. Там было много прекрасных артистов – Ольга Остроумова, Валерий Золотухин, Лев Дуров.

Миша хотел заниматься кино, он хотел снимать кино по своим сценариям. Он хотел писать сценарии, книги, даже кабинет для этого оборудовал. Его друг, оператор Шукшина Анатолий Дмитриевич Заболоцкий настаивал, чтобы Миша начал писать, и работал именно в Верх-Обском.

– От Михаила Сергеевича остались какие-то дневники, записки?

– Дневников он не писал. А незадолго до губернаторства начал разбирать свои бумаги и много чего выкинул. Почему-то решил, что все это ему уже не пригодится.

– А чем вы собираетесь заняться в ближайшее время? Может быть, напишете о нем книгу?

– Я еще не в том состоянии. У меня совсем недавно появилась свобода передвижения. Сейчас я просто отдыхаю, хочу урвать еще немного теплых денечков.

– Писали, что особое расположение Владимира Путина к Михаилу Евдокимову возникло после поездки в Чечню. Там они якобы летели на одном вертолете и попали под обстрел. Это правда или легенда?

– Правда. Миша летал в Чечню поздравлять солдат вместе с другими артистами – Боярским, Розенбаумом. И Путин был с ними, но он еще не был президентом, это был как раз тот декабрь, когда 31-го числа Ельцин сказал: «Я устал, я ухожу». Мы тогда встречали Новый год без Миши, хотя и не знали, что он летит в Чечню, думали – просто поездка по регионам. В память об этой поездке Путин Мише часы подарил. Миша их иногда надевал.

– Когда Михаил Сергеевич пошел на выборы, он говорил, что на это его благословил Путин во время приезда в Верх-Обское 25 августа 2003 года. Был между ними такой разговор?

– При мне этого не было. Сначала мы находились в доме, а потом они ушли в баню, и о чем они там говорили – кто же знает? Парились долго, по-русски. Могли и о выборах поговорить. Миша хотел, чтобы люди на Алтае жили хорошо. У него эта мысль была всегда.

Когда объявили выборы губернатора Алтайского края и Миша заговорил о своем участии, я думала: поговорит и забудет. Но потом стало понятно, что он занят этим всерьез. Я приняла это как данность. Когда близился финал, уже и мне хотелось победы. Но когда сказали, что мы победили, у меня было чувство: а может, и не нужно? В ту ночь мы были в напряжении, ждали результатов, а Миша уснул. Ночью мы узнали итог, но будить его не стали.

– Многие говорили, что для него это оказалось слишком тяжелой ношей. Было ли губернаторство ему в тягость?

– Думаю, для любого такая работа будет сложной.

– Правда, что Михаилу Сергеевичу предлагали пост замминистра культуры, чтобы только он ушел в отставку?

– От него я об этом не слышала. Хотя слухи были, и не только про замминистра. Ему было тяжело. Иногда мне хотелось, чтобы он все бросил.

– Когда 7 августа 2005 года вы поехали из Верх-Обского в Полковниково, какие слова Михаила Сергеевича оказались последними?

– Он спросил Сашу (телохранитель Александр Устинов. – «Известия»), где машина сопровождения. Саша позвонил, сказали, что сопровождения не будет, и после этого в машине была тишина.

– И музыка не играла?

– Нет. Мы ехали в тишине.

– В газетах тогда писали, что вы не помните момент аварии…

– Да, дорога от Бийска и до момента аварии у меня не восстановилась в памяти. До сих пор. Эти минуты, наверное, четверть часа жизни, просто выпали куда-то. Помню только, что начала переобуваться. Я была в домашних тапках, а ехали мы в Полковниково на торжества в честь Германа Титова. Я наклонилась и начала менять обувь.

– Кто вам сказал о несчастье?

– Вечером 7 августа после операций я пришла в себя. Никого ко мне пускали. Меня спросили, помню ли я аварию. Я сразу вспомнила, что мы ехали в Полковниково. И спросила: «Где Михаил Сергеевич? Где Иван Иванович (Иван Зуев, водитель. – «Известия»)? Где Саша?» Мне говорят: «Не здесь». – «А где?» – «Потом, потом». И я, видно, опять провалилась в сон. Анечка первой сказала мне об этом 8 августа. Видимо, ей сказали, что она должна это сделать.

– В уголовном деле перечисление ваших травм занимает несколько страниц. Как вам удалось подняться и при этом прекрасно выглядеть?

– Сначала нужно было просто научиться сидеть под прямым углом – чтобы сосуды головы привыкли к вертикальному положению. Меня поднимало большое количество людей. При этом разбитую левую ногу надо было держать определенным образом. Потом я начала стоять, опираясь на врачей. Потом стояла на костылях. Начала ходить с костылем. Сначала достижением было походить по палате, потом – выйти в коридор. Училась ходить по лестнице. Только в ноябре я первый раз оказалась на больничном дворе.

Все – врачи, медсестры, руководители больницы – очень по-доброму относились ко мне. И не потому, что я Евдокимова, просто они так ко всем относятся. Мы дружны и с медсестрами, и с начальником отделения. Мы теперь как родственники. Я благодарна всем сотрудникам краевой больницы, всем, кто мне помог.