Илья Азаров - Осажденная Одесса

Дитятковский отправился в штаб базы — ему уже звонили оттуда, а я на обратном пути заехал в Лузановку, в прибывшую совсем недавно с Дунайской флотилии 724-ю батарею 152-миллиметровых пушек.

По дороге на Лузановку

Еще в Севастополе я из донесений знал, что эта батарея одной из первых открыла ответный огонь по врагу на румынском берегу. С тяжелыми боями, непрерывно отстреливаясь, она прошла от румынской границы до Одессы, прикрывая своим огнем отходящие части 25-й Чапаевской дивизии.

В тот же день, после поездки в части, я послал Военному совету флота телеграмму. Указал, что личным составом Одесской военно-морской базы задачи поняты, и просил быстрее дать Жукову, а заодно и Кулешову, винтовки и пулеметы.

А наутро гарнизону Одессы был объявлен приказ:

«1. С 19.00 8 августа с. г. гор. Одесса с окрестностями объявляется на осадном положении.

2. Въезд в город гражданам без специальных пропусков, выдаваемых председателями райисполкомов, запрещается.

3. Во изменение приказа по гарнизону № 21 от 4.08.41 г. движение граждан и всех видов гражданского транспорта с 20.00 и до 6.00 запрещается. Возвращение с работы и следование по служебным делам в этот период разрешается лишь по специальным пропускам, выдаваемым комендантом гарнизона.

4. За всякие диверсионные вылазки (стрельба с чердаков, подача световых сигналов, работа радиопередатчиков) отвечают домовладельцы, управляющие домами и дворники.

5. За нарушение моего приказа виновные будут привлекаться к строжайшей ответственности по законам военного времени.

Начальник гарнизона г. Одессы Жуков

Комиссар гарнизона г. Одессы Дитятковский

Комендант гарнизона г. Одессы Проценюк»

Пришла война

Одновременно Одесский областной и городской комитеты Коммунистической партии Украины и исполкомы областного и городского Советов депутатов трудящихся издали обращение:

«Товарищи!

Враг стоит у ворот Одессы — одного из важнейших жизненных центров нашей Родины. В опасности наш родной солнечный город. В опасности все то, что создано в нем руками трудящихся. В опасности жизнь наших детей, жен, матерей! Нас, свободолюбивых граждан, фашистские головорезы хотят превратить в рабов.

Пришло время, когда каждый из нас обязан встать на защиту родного города. Забыть все личное, отдать все свои силы на защиту города — долг каждого гражданина.

Не впервые трудящиеся Одессы отстаивают честь и независимость своей Родины, своего родного города. Наступил момент, когда славные боевые традиции одесского пролетариата должны быть воплощены в новые боевые подвиги рабочих, работниц, работников науки, техники и искусства, домохозяек — по обороне своего родного города от фашистских варваров.

Защита родного города — это кровное дело всего населения. Вместе с частями Красной Армии отстоять родную землю, родной город — вот чего ждет и требует от нас Родина.

Каждый дом, каждое предприятие должны быть крепостью, о которую сломают зубы фашистские бандиты. Вооружитесь всем, чем можно. Бутылка с горючим, брошенная в танк, камень, брошенный из окна, кипяток, вылитый на голову людоедам, помогут ковать нашу победу над врагом.

Больше организованности, никакой паники, никакой, растерянности!

Сейчас необходима величайшая организованность, сплоченность, самоотверженность, готовность идти на любые жертвы. Решительно и беспощадно боритесь с паникерами, дезорганизаторами.

Священная обязанность каждого — отдать все силы, а если нужно, и жизнь за Родину, за наш родной город, за счастье наших детей.

Товарищи! Выполняйте все указания военного командования. До последней капли крови боритесь за свой родной город, за каждый дом, за каждое предприятие!

Деритесь за каждую пядь земли своего города!

Уничтожайте фашистских людоедов! Будьте стойкими до конца!»

С утра вместе с комиссаром базы мы отправились во 2-й сводный морской полк, получивший задачу прикрыть порт и корабли.

Еще в первый день моего пребывания в Одессе Жуков сказал, что командиром этого полка предполагается назначить начальника тыла базы интенданта 1 ранга Я. И. Осипова. Я несколько удивился, но ничего не сказал.

Яков Иванович Осипов

— Да, да, интенданта, — заметив мое удивление, повторил Жуков. — Этот интендант в прошлом отличный вояка. У него боевая закваска. Мы в гражданскую с ним воевали вместе. Я был у него в подчинении — рядовым. А Осипов — командиром…

С самого начала войны Осипов не давал Жукову покоя — просил послать на фронт, а когда Жуков отказал, стал писать рапорт за рапортом. Наконец он дождался своего.

— Вот просим заменить Осипову звание интенданта на полковника. А то интендантское звание не вяжется с должностью командира полка.

— Что ж, — сказал я, — если нужно для дела — прямой смысл.

Ни командира, ни комиссара полка в штабе не оказалось.

— Где командир и комиссар? — спросил я у начальника штаба полка майора Северина.

— Добывают оружие, — озабоченно проговорил он и доложил, что полк обороняет участок от Пересыпи до парка имени Шевченко, а в глубину — три улицы от порта.

Северин сказал, что бойцы учатся приемам борьбы с танками, сооружают баррикады и опорные пункты. Роты, сооружающие линию обороны, уже разобрали брусчатку на двух улицах и использовали камни для строительства баррикад. В строительстве принимают участие и жители.

От Северина я узнал, что по инициативе инженер-капитана Матвеева, работающего в инженерном отделении Одесской военно-морской базы, в трамвайном парке оборудована дрезина для уличного боя. Я видел ее, обшитую броневыми листами, с двумя пулеметами. Матвеев предложил также переоборудовать трехтонный подъемный кран «Январец» в бронемашину.

Пушки для этой бронемашины взяли с бронекатеров Дунайской флотилии.

Во всех ротах и батальонах 2-го сводного морского полка, где мы успели побывать, кипела работа.

Парк имени Шевченко, изрезанный окопами и траншеями, являл собой где поле боя, где стрельбище, а местами — плац для тренировок в борьбе самбо. Краснофлотцы, пришедшие с кораблей и призванные из запаса, только что пришедшие из военкоматов, готовились к уличным боям.

Все было ново для моряков: и рытье окопов в полный профиль, и перебежки, и блокирование участка прорыва, и даже стрельба из винтовок.

— Непривычно нам зарываться в землю кротами, — говорили они, — но… беда есть беда… Нужно!