Иосиф Линдер - Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб

Разговор постепенно перемещается в историческую плоскость. Теперь мои собеседники стараются придать ему совершенно иной характер, чтобы сгладить впечатление агрессии и предвзятости, возникшее в ходе предыдущего общения. В их словах сквозит дружеская интонация, манера выражаться осторожно-предупредительная. Собеседники явно отрабатывают протокольные формы свертывания не получившейся «рабочей раздевающей беседы».

Наконец мы завершаем разговор. Мои собеседники начинают расшаркиваться и как бы невзначай приносить извинения в связи со столь нелепым недоразумением, которое, к счастью, так хорошо разрешилось. Теперь они готовы к продолжению совместной работы. Конечно, не сегодня, ведь уже достаточно поздно, а так, в другое время – всегда пожалуйста. Ну просто идеал радушия и гостеприимства. На часах уже семь вечера.

Мы долго спускаемся по запутанным лестницам, идем по длинным коридорам и внезапно оказываемся в том же холле, с которого утром началась эта эпопея. Алексей, измученный, с осунувшимся лицом, встречает меня усталой улыбкой и вздохом облегчения. Нам приносят еще раз самые глубокие, самые искренние извинения и даже предлагают довезти до посольства. Мы столь же вежливо отклоняем любезное предложение и, пройдя через двери отстойника, оказываемся на улице.

Нас охватывают прохлада летнего августовского вечера и неповторимое чувство свободы. Алексей спрашивает, почему я отказался от доставки домой. Пропустив его слова мимо ушей, я даю команду следовать за мной и не задавать дурацких вопросов. Переводчик пожимает плечами, но послушно выполняет приказ. Мы подходим к переходу и ожидаем переключения сигнала светофора. Мой взгляд скользит по площади, на которую выходят несколько улиц и переулков.

Неподалеку я замечаю маленькое кафе-кондитерскую, одно из великого множества подобных, типично европейских заведений. Загорается зеленый свет, и мы переходим улицу, направляясь к столикам кафе. Алексей недоуменно крутит головой, занимает место за указанным мной столиком и с удивлением смотрит на меня, когда я делаю заказ. Вскоре на столике появляются две чашечки кофе, пара свежих бутербродов с ветчиной, сыром и листиками салата и две нетипичные для европейцев порции коньяка.

Алексей, подчиняясь моей настойчивой, больше напоминающей приказ просьбе, выпивает коньяк. Вскоре его бледные щеки покрываются румянцем. Он расслабляется и с удовольствием набрасывается на еду, не переставая рассказывать о неимоверно затянувшемся ожидании, о чувстве одиночества, о боязни негативных последствий нашего визита и предполагаемых осложнениях на дипломатическом поприще. Он говорит и говорит, не умолкая. Ему сейчас необходимо выплеснуть все, что накопилось внутри, чтобы поскорее освободиться от этого малоприятного груза.

Я слушаю его краем уха и внимательно наблюдаю за происходящим на площади. Вот трое типичных бюргеров рассаживаются за столиками нашего кафе в соответствии с неписаной инструкцией и законами формальной логики. Недалеко от нас приостанавливается белый «мерседес» среднего класса, их на улицах Берлина просто не счесть. В его водителе, который перекладывает какие-то вещи из салона в багажник, я узнаю одного из наших новых знакомых.

Мы завершаем трапезу, расплачиваемся и дефилируем по улице мимо припаркованного «мерседеса». Водитель провожает нас знакомой улыбкой, как, впрочем, и трое бюргеров. Ну что ж, у каждого своя работа. Мы с Алексеем прогулочным шагом направляемся в сторону центра. Переводчик болееменее успокоился, коньяк делает свое благое дело. Через два квартала нас обгоняет тот самый улыбчивый водитель на белом «мерседесе». Чуть притормозив, он сворачивает на перекрестке, а затем, уверенно набирая скорость, растворяется в автомобильном потоке. Мы подходим к стоянке такси, садимся в очередную машину и отправляемся на Унтер-ден-линден, знаменитую улицу под липами.

При входе в знакомый отсек Анатолий Сергеевич характерным для него жестом протянул мне руку, сложив ладонь лодочкой. Мы молча обменялись понимающими взглядами, и он ободряюще похлопал меня по плечу. Войдя в квартиру, я увидел жену, которая мирно беседовала с Андреем Рыдвановым, одним из помощников Сергеича.

– А как насчет знаменитого немецкого айсбана с гарниром и кружечкой пива? – воскликнул он с энтузиазмом.

Вопрос был риторический, так как сие мероприятие было намечено уже давно.

– Я готова, – отозвалась жена.

– Я только переоденусь, – кричу я уже из ванной.

Струи обжигающе холодной воды стегают, бьют по телу, наполняя меня новой энергией. Ощущение такое, словно и не было восьмичасового изнуряющего марафона. Выбираюсь из-под душа и сильно растираюсь полотенцем. Взгляд падает на весы. Подчиняясь внутреннему голосу, отбрасываю полотенце и встаю на платформу. Сегодня утром я мечтал увеличить нагрузку на тренировке, чтобы сбросить пару лишних килограммов. Но бесстрастный, чуждый эмоциям механизм объективно фиксирует, что за сегодняшний день я уже похудел почти на четыре килограмма. Ну что же, значит, свиная нога с пивом сегодня не повредят.

Вечер в традиционном немецком гастштетте прошел в обычном ключе. Мы много шутили, остроты сыпались, как из рога изобилия. Андрей, в своей типично английской манере, с непроницаемым лицом рассказывал анекдоты, после которых несколько минут невозможно было ни есть, ни пить, так как мы буквально изнемогали от хохота. Однако Сергеич изредка поглядывал на меня, проверяя, как я держусь после сегодняшнего визита. Ему было дано видеть в людях те скрытые процессы, которые каждый человек всегда старается запихнуть поглубже в себя.

Ведь и самому Анатолию Сергеевичу в свое время довелось пережить подобную встряску близ побережья Японского моря и трехчасовое изъятие из раздавленной машины после покушения в Афганистане. Андрей, хорошо зная характер и приемы шефа, быстро и грамотно отвлекал мою жену, давая нам возможность переброситься одной или двумя фразами. День был трудным, но счастливым. Это было двадцать седьмое августа, число в сумме, составляющее сакральную девятку.

В тот же день пришло сообщение о том, что утверждена тема моей научной работы и в связи с этим следует срочно вернуться в Москву. Через сутки мы уже летели домой на крыльях родного «Аэрофлота». И не успели мы войти в квартиру, как зазвонил телефон и факс-аппарат выдал список известных русских опохмелителей, отправленный из Берлина. Оперативно сработали ребята!

А через неделю, третьего сентября, на официальной презентации под объективами телекамер академик Шаталин и генерал Колодкин вручали мне международный диплом доктора наук. Стоя в мантии на сцене, я вспоминал недавние события, оставившие в душе неприятный осадок и богатые впечатления.