Валентин Бадрак - Стратегии счастливых пар

Что ж, у этой семьи в руках оказались все нити творческого и человеческого счастья. Старательно лепя в коллективном воображении фигуры Счастья, Света и Красоты, Рерихи сумели одарить себя главными плодами любви – прекрасными детьми. Сами представлявшие яркую и даровитую русскую интеллигенцию – ту, у которой манеры и ощущения как бы подтверждены генетически, – Рерихи и детей смогли увлечь этой незримой и обволакивающей силой высших знаний, умиротворения и стремления к гармонии во всем. Действительно, Николай и Елена могли бы гордиться потомством, взращенным в походах и вечных скитаниях по миру, воспитанным в духе почитания высших духовных ценностей и, тем не менее, не лишенным самостоятельности. Последнее оказалось предвестником сыновней ответственности за каждый предпринятый шаг и сознательных ставок на деятельное творчество. Оба сына Рерихов получили блестящее образование, продемонстрировав стремление к обширным знаниям. Конечно, они с молоком матери впитали страсть к самовыражению, а их уверенность в себе во многом была обусловлена атмосферой взросления в такой исключительной семье, когда дети до окончания формирования основных черт характера не сталкиваются с разрушающими духовный фундамент раздражителями. Защитная оболочка, созданная Еленой Рерих для семьи, полностью распространялась и на детей. Она часто находилась с мальчиками за пределами суетного мира, а бесконечные поездки за границу сделали из детей настоящих граждан мира. Вот лишь один из наглядных примеров, приводимых исследовательницей творчества Рерихов Еленой Поляковой: «В 1906 году Николай Константинович ездит по Италии, Елена Ивановна с мальчиками в Швейцарии; старшему сыну четыре года, младшему – около трех. Юрик бойко говорит по-французски, жаль, что нет француженки… Светка [Святослав] тоже выказывает большую способность к французскому языку…» В четырехлетием возрасте младший сын уже пишет отцу: «Я не писал тебе потому, что я учусь полчаса по-немецки и час по-русски». Образование для русской аристократии было органичным продолжением воспитания, потому дети воспринимали учебу как неотъемлемую часть жизни, как умывание или обед. А проникновенная Елена с жаром приняла роль доброй и блистательной феи, сглаживающей трудности детей и деликатно стимулирующей мужа к новым исканиям.

Дети стали еще одним убедительным доказательством силы любви и правильности избранного пути. И дело тут вовсе не в безупречном образовании, которое родители обеспечили сыновьям. Получив исключительные знания языков все в той же гимназии Карла Мая, Юрий закончил индо-иранское отделение Школы восточных языков Лондонского университета (степень магистра индийской филологии он получил в знаменитой французской Сорбонне), а Святослав после архитектурных курсов Гарварда и Колумбийского университета продолжил путь отца в живописи. Их, как сосуды, доверху насытили идеями величиной с восьмитысячники Крыши мира, доверив целые направления и возможность продолжать дело родителей. Как часто бывает в таких случаях, они выросли только до старательных копий родителей, но гордо пронесли знамя семьи, не опустив головы и не уменьшив авторитет пленительного звучания этого повсеместно известного и в наши дни имени.

Можно по-разному относиться к мифологизации этой семьи; кто-то воспримет причисление себя к пророкам и посредникам в общении с гималайскими учителями как фарс и позерство, кто-то станет молиться их священным мощам, кто-то понимающе кивнет: все средства хороши, когда речь идет о блеске семейной марки. Ради такого стоит постараться! Не пытаясь выявить уровень искренности неординарной семьи Рерихов и тем более не стремясь уличить их в лукавстве, заметим лишь, что они мастерски и предприимчиво обустроили свои взаимоотношения с миром, заставив его работать на благо собственной семьи. Какая разница, как там все было на самом деле, если эти мужчина и женщина, эти отец и мать, эти творец и муза были счастливы?! И не смеялись ли они над всем остальным миром с его войнами, революциями, экономическими и политическими кризисами, НКВД и сумасбродством непримиримых борцов за единоличную силу-власть?! Нет! Определенно, не смеялись. Глядя сверху, с предгорья Крыши мира, на суету развращенного, ослепленного и дезориентированного, погрязшего в пороках человечества, эти отважные люди могли лишь умиротворенно и иронично улыбаться, осознавая в душе тщетность стремления помочь всем, но все-таки посылая сигналы жаждущим измениться. К окончанию же своего жизненного путешествия эти испытавшие счастье мужчина и женщина все чаще бросали взоры не на людей, копошащихся на бескрайних просторах планеты, а ввысь, на застывшие заснеженные вершины, неприступные и нетленные в своей необузданной красоте – непокоренные символы могущества всеобъемлющей тишины, силы, влияния и совершенства Природы.

Связан ли уход из жизни Николая Рериха с тем, что им отказали во въездной визе в СССР, как полагают некоторые интерпретаторы его биографии? Это вопрос важный, но вторичный с точки зрения оценки наследия пионера извилистых троп Истины. В преклонном возрасте Николай Рерих мог заблуждаться относительно изменений на далекой Родине, но скорее всего желание возвратиться, кроме ностальгии по родному краю, связано было еще и с твердо вызревшим намерением оставить свои творения на родной земле, где шансы стать понятым и расшифрованным возрастали в десятки раз. Не вызывает сомнения, что до последней минуты художник думал о преломлении своего творчества сквозь призму будущих лет, его заботило распространение ростков своей философии, передача духовных ценностей тому обществу, из которого он вышел, с которым имел единые корни и говорил на одном языке. Он уже не был чужаком в Гималаях, но большая и разобщенная Индия с открывшейся кровавой индо-пакистанской раной была для него все-таки чуждой землей, оставить которой самое сокровенное престарелый философ не желал. Свой возвышенный, воспламененный идеей дух он хотел перенести на Родину, ибо осознавал, что там, в среде близкой славянской духовности, он будет по достоинству оценен как мыслитель и носитель обновленной веры. Сталина с его НКВД и ГУЛАГом он относил ко временным явлениям. Еще более вероятно, ослепленный собственной целью и сосредоточенный на маяках вечности, он просто не воспринимал чудовищного режима, заигрывал с ним в надежде на содействие развитию рериховского пространства после своего ухода в иной мир. И в конце концов, Рерих не ошибся. Это следует хотя бы из того, что и само учение, и напутствия этой неординарной семьи овеяны ветрами славы на славянской земле, признаваемы здесь более, чем где-либо еще на планете. Души Рерихов могли бы с удовлетворенным снисхождением принять отвержение и даже смерть от темных сил, властвующих на Родине, ведь они успели высказаться, ни разу не изменив своему жизненному кредо. Их жизненная стратегия оказалась настолько четко и однозначно выраженной, что могла бы показаться прямой линией, начертанной под линейку. И если это так, то даже имей место сотрудничество с СССР, его можно было бы оценить как службу близорукого режима Рерихам, а не наоборот.