Фидель Кастро - Размышления команданте

Филадельфийская декларация была составлена в эпоху, когда существовали только мелкие типографии, а письма шли из одной страны в другую месяцами. Можно было пересчитать по пальцам тех немногих, кто умел читать и писать. Сегодня изображения, тексты и идеи доходят из одного угла планеты в другой за доли секунды. Следует говорить не о праве на свободу слова, а о злоупотреблении этим правом и о массовом отчуждении, возникающем в результате. В то же время при помощи маленького электронного аппарата любой человек способен посылать в мир свои идеи, не спрашивая на то разрешения ни у какой Конституции. Борьба должна быть борьбой идей – борьбой массы истин против массы лжи. Истины не нуждаются в коммерческой рекламе. Нет на свете ни одного человека, который бы не согласился с идеями, изложенными в Филадельфийской декларации и «Общественном договоре» Жан-Жака Руссо. В обоих документах обосновывается право людей бороться против всемирной тирании.

Можем ли мы закрывать глаза на грабительские, кровопролитные войны, которые навязывают бедным народам, составляющим три четверти населения планеты? Эти войны присущи современному миру и его политической системе, не способной удержаться другим способом. Ценой огромных политических, экономических и научных потерь человечество ведут на край пропасти.

Я не собираюсь здесь повторять соображения, изложенные в других «Размышлениях». Отталкиваясь от простых фактов, я готов показать, сколь лицемерны и безнравственны хаотические по своей природе действия правительства США.

В эссе «Машина убийств», опубликованном в прошлое воскресенье, я говорил, что о попытке чиновника кубинского правительства, имевшего доступ в мой кабинет, отравить меня стало известно из рассекреченных документов ЦРУ. Речь шла о человеке, информации о котором у меня не было под рукой, и я попросил прощения у потомков этого человека, если ранил их чувства, виновен упомянутый человек или нет. Затем я проанализировал другие важные темы в документах, рассекреченных ЦРУ.

В первые годы Революции я почти ежедневно бывал в созданном нами Национальном институте аграрных реформ, который находился в здании Министерства революционных вооруженных сил. В те времена еще не было Дворца Революции – на его месте располагался Дворец правосудия. Его строительство оказалось на редкость выгодно сверженному режиму. Главная прибыль заключалась в повышении цены на землю, с которой согнали тысячи людей. Этих людей я, недавно окончивший обучение адвокат, защищал бесплатно в течение многих месяцев перед государственным переворотом Батисты. То же происходило с другими роскошными сооружениями, которые во многих случаях еще не были достроены.

Из кабинетов НИАР 4 марта 1960 года я услышал оглушительный взрыв и увидел столб черного дыма, вставший над портом Гаваны. Я тут же вспомнил о судне «Ля Кубр», груженном противотанковыми и противопехотными гранатами, которые можно было использовать вместе с винтовками ФАЛ, приобретенными нами в Бельгии – стране, которую никто не заподозрит в коммунизме. Я немедленно спустился вниз и поспешил на место происшествия. По пути из-за шума транспорта я не сумел расслышать второго взрыва. В порту погибло более 100 человек и десятки остались покалеченными. На похоронах этих жертв спонтанно родился лозунг «Родина или смерть».

Известно, что эти взрывы был тщательно спланированы в порту отгрузки агентами ЦРУ. Судно заходило в порты Гавра, Гамбурга и Антверпена. В этом последнем (бельгийском) порту на борт были погружены ящики с гранатами. На судне погибло также несколько французских членов экипажа.

Почему во имя свободы информации не рассекречивается ни единого документа, рассказывающего, как ЦРУ почти полвека назад взорвало судно «Ля Кубр», чтобы не допустить поставок на Кубу бельгийского оружия, – факт, который, как признало само ЦРУ 14 июня 1960 года, очень беспокоил США?

Итак, чему я посвящал свое время в лихорадочные дни, предшествовавшие вторжению на Плайя-Хирон?

Первая большая зачистка в Эскамбрае произошла в последние месяцы 1960 года и начале 1961 года. В ней участвовало более 50 тысяч человек, почти все из бывших провинций Гавана и Лас-Вильяс.

Оружие прибывало на судах из Советского Союза, которые не взрывались по прибытии в порты. Было бесполезно пытаться закупать оружие в других странах – мы не хотели давать США предлог, аналогичный тому, который американцы использовали для вторжения в Гватемалу, и в результате война обошлась этой стране в более чем сто тысяч убитых и пропавших без вести.

Мы приобрели в Чехословакии легкое вооружение и некоторое число зенитных пушек калибра 20 мм с двойным стволом. Танки с орудиями 85-миллиметрового калибра, бронированная артиллерия 100-миллиметрового калибра, противотанковые пушки 75-миллиметрового калибра, минометы, гаубицы и тяжелые пушки калибром до 122 мм, а также легкие и тяжелые зенитные орудия поступали прямо из Советского Союза.

Потребовался бы по меньшей мере год, чтобы подготовить необходимый персонал для обслуживания этих орудий традиционными методами. У нас подготовка заняла всего несколько недель – этой задаче мы посвящали практически целиком все наше время в течение двух лет после победы Революции.

Мы знали о неизбежности нападения на Кубу, но не знали, когда и как оно произойдет. Все вероятные точки высадки противника были укреплены и находились под наблюдением. Руководители были на своих местах: Рауль – в Ориенте, Альмейда – в центре и Че – в Пинар-дель-Рио. Мой командный пункт располагался в столице – в приспособленном для этого старом буржуазном особняке на высоком правом берегу реки Альмендарес, недалеко от места, где она впадает в море.

Уже наступило 15 апреля 1961 года, и я с ночи находился в штабе, получая сообщения из Ориенте, куда прибыло с юга США судно под командованием Нино Диаса с группой контрреволюционеров на борту, одетых в такую же, как наша, оливковую форму. Они должны были высадиться на Кубе в районе Баракоа. Предполагалось, что это будет обманным маневром, чтобы отвлечь внимание от точного пункта главного направления удара, и создаст много путаницы. Судно уже находилось на расстоянии прямого выстрела из противотанкового орудия в ожидании высадки, которая в конце концов так и не произошла.

Одновременно нам сообщили, что 14-го вечером взорвался в воздухе, выполняя разведывательный полет над районом возможной высадки, один из наших трех реактивных истребителей – учебных, но способных сражаться. Это, несомненно, было делом рук американцев, которые сбили самолет с военно-морской базы в Гуантанамо либо из другой точки на море или в воздухе. В те времена не было радаров, чтобы точно определить, что произошло. Так погиб выдающийся кубинский революционный пилот Орестес Акоста.