Ольга Шилина - Владимир Высоцкий и музыка: «Я изучил все ноты от и до…»

С композитором А. Шнитке Высоцкий встречался не только в театре, но и в кино. Для фильма «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» (Мосфильм, 1976. Режиссер А. Митта, авторы сценария Ю. Дунский, В. Фрид, А. Митта), где Высоцкий играл роль Ибрагима Ганнибала, им были написаны две песни — «Разбойничья» и «Купола». Композитор был готов сделать их оркестровки: «Буду только рад. Я песен не пишу, а Высоцкого очень люблю. Если он не будет возражать, я их оркеструю. Но если хотите, чтобы он пел под гитару, тоже не проблема…»[106] Но ни под гитару, ни в сопровождении оркестра песни Высоцкого с экрана так и не прозвучали…

Также Шнитке писал музыку для телевизионного фильма «Маленькие трагедии» (Мосфильм, 1980 (по заказу телевидения). Режиссер и автор сценария М. Швейцер), где Высоцкий исполнил роль Дон Гуана. Оба фильма сняты по произведениям А. С. Пушкина.

Высоцкий не раз признавался, что слышит много упреков в свой адрес от композиторов-профессионалов, «что это, мол, несерьезно — эти три-четыре-пять аккордов. Я-то знаю и больше аккордов, но я пытаюсь писать простые мелодии»[107].

По словам композитора Ю. Буйко, Высоцкий «сетовал на подобные замечания и даже не раз просил о помощи:

— Меня за примитивность мелодии ругают. Помогите. Поработаем вместе: я — тексты, а вы помогите в мелодии…

— Володя, да у вас и так все хорошо, как есть…»[108]

На самом деле в примитивности Высоцкого обвиняли те, кто не понимал самой природы этого явления — авторской песни. Композиторы, сумевшие понять и правильно оценить его, такие как Родион Щедрин, Сергей Слонимский, считали, что «эти простые мелодии имеют право бытовать на сиене и на экране»[109]. И хотя их мнение было для Высоцкого очень авторитетно и поддержка их была для него важна, но, скорее всего, для себя он уже все решил и «себе уже все доказал»: для его стихов нужны именно такие мелодии, которые, по его собственному выражению, «попроще гамм», ибо только они полностью отвечают его творческой установке — «входить в уши и души одновременно», то есть «чтобы песня запоминалась моментально, чтобы музыка не мешала словам, а слова — музыке» — и главное… «Главное, что я хочу делать в своих песнях, — я хотел бы, чтобы в них ощущалось наше время. Время нервное, бешеное, его ритм, темп»[110].

Глава 3

«Не заманишь меня на эстрадный концерт…»

Музыкальные вкусы и пристрастия В. Высоцкого

О музыкальных вкусах и пристрастиях Владимира Высоцкого известно очень немного. Из его выступлений перед слушателями становится ясно, что он недолюбливал эстраду, а благодаря воспоминаниям друзей мы узнаем, что он любил джаз. Об отношении поэта к классической музыке, к сожалению, почти ничего не известно. Единственный композитор и произведение, упоминающиеся в качестве любимых в известной анкете 1970 года, — Ф. Шопен, 12-й этюд (ор. 10, № 12, до минор, allegro con fuoco), написанный в Штутгарте в 1831 году, в год восстания в Польше, и известный как «революционный»[111].

На первый взгляд это может показаться странным: почему Шопен, а не, скажем, Бетховен? Для стремительной, порывистой натуры Высоцкого, казалось бы, должны были быть близки исполненные огромного драматизма, героики и энергии произведения автора «Героической», Пятой, с ее девизом «Борьба с Судьбой», и Девятой, с ее финальным хором на слова оды Ф. Шиллера «К радости», симфоний.

В то же время упоминание Шопена в качестве любимого композитора оказывается при ближайшем рассмотрении отнюдь не случайным. Ведь его творчество, романтическое по своей направленности, «насыщено жизненными, психологически правдивыми и глубоко содержательными образами. В музыке Шопена с большой страстью и драматизмом выражена идея борьбы польского народа за освобождение, трагическая скорбь об угнетении, героический порыв к победе, воплощен богатый мир человеческих переживаний»[112].

Кроме того, Шопен мог оказаться родственным Высоцкому еще и в национально-культурном отношении. Дело в том, что в числе стран, к которым он относится с симпатией, в той же анкете 1970 года наряду с Россией Высоцкий назвал Польшу и Францию[113]. Шопен, как известно, происходил из двух корней — польского и французского. Детство и юность его прошли в Варшаве, а с 1831 года он жил в Париже. И хотя он считается основоположником польской музыкальной классики, но в своем творчестве он, несомненно, соединил культуры обеих стран.

Также поэту могла оказаться близка балладность композитора. Тяга Высоцкого к балладе известна и не вызывает сомнений, несомненен и его вклад в развитие этого жанра. Что же касается Шопена, то именно ему принадлежит заслуга создания жанра фортепианной баллады. А его этюды по глубине художественной мысли и силе романтических чувств, образов и настроений не только не уступают, но и безусловно родственны балладам. Что же касается 12-го, «революционного», этюда, то в этом произведении, наряду с поистине героической стремительностью к свободе и победе, ощутима горячая любовь к родине. Так что русскому поэту мог оказаться близким и глубокий патриотизм польского композитора.

Известно, что Высоцкий в жизни и творчестве часто цитировал любимых авторов и их произведения, известны и его импровизации с включением имен друзей и близких в театральных и кинопостановках. Не было ли такой цитатой-импровизацией использование, правда, другого этюда Шопена в телевизионном фильме режиссера С. Говорухина «Место встречи изменить нельзя»? В сцене, где Шарапов, оказавшись в банде «Черная кошка», подвергается проверке со стороны бандитов, умеет ли он играть на фортепиано, на их предложение «сбацать что-нибудь» «бацает» не что иное, как 2-й этюд Шопена (ор. 25, № 2, фа минор, presto).

В той же анкете 1970 года на вопрос о любимой песне он ответил: «Вставай, страна огромная», а любимым звуком назвал звук колокола[114]. Анатолий Меньшиков, инициатор составления анкеты, признавался, что ответы Высоцкого несколько его разочаровали: слишком уж упрошенными они ему показались. Действительно, ответы Высоцкого предельно лаконичны и искренни, он не старался показаться оригинальным. Уловив разочарование автора анкеты, на следующий день он его спросил: «„Ну-ка, открой. Что тебе не нравится?“ Тот откровенно ответил: „Любимая песня — „Вставай, страна огромная“. Конечно, это патриотическая песня, но…“ Он вдруг с какой-то тоской и досадой посмотрел на меня, положил руку на плечо и сказал: „Щенок. Когда у тебя мурашки по коже побегут от этой песни, тогда ты поймешь, что я прав. И почему я ее люблю…“»[115]